– Сергей – проговорил я необычно тихим для себя голосом. – А где эти?

– Прозревшие? Так в городе, – чуть улыбнувшись, поняв меня с полуслова, ответила девушка.

– Вот как вы их зовёте…

Я улыбнулся светловолосой, с завитыми от природы волосами и красивым лицом Анне и повернул голову к окну, где под огненным разрезом зари свою спокойную неподвижную жизнь проживали чёрные скелеты дубов и берёз, колючие паутины кустов, величавые силуэты елей да сосен, которые словно рыцари охраняли спящий лес от неведомых врагов. Автобус стоял на месте. Анна удалилась во тьму автобуса. Ночной ноябрьский ветер холодным одеялом укрывал небольшое передвижное убежище. Откуда-то из глубин авто раздался шум, за которым последовали тяжёлые шаги. Из темноты вынырнул мужчина в форме полицейского и пристально посмотрел на меня.

– Здравствуйте, Сергей, – негромко, но уверенно сказал он.

– Здравствуйте, Вы…

– Андрей Алексеевич.

Новый знакомый схватил фонарик и мгновенно направил его на мои глаза. Я, сражённый внезапной болью в глазах, резко закрылся и выругался.

– Да нормально всё, – голос сделался более дружелюбным, но всё равно оставался серьёзным, – Проверить надо было, прозрели ли Вы.

– Можно на ты, – сказал в ответ я, протирая до сих пор болящие от проверки глаза. Собеседник кивнул, – мы всё равно тут все братья по несчастью.

– Вы, надеюсь, знаете больше нашего?

– Смотря сколько ты сам знаешь, – задумчиво ответил Андрей, – а мне всё равно нечего скрывать, государства то нет, – полицейский выдохнул, – ни России, ни ООН, ничего.

– То есть, помощи ждать неоткуда, – заключил я и глянул на соглашающееся лицо напротив.

– Да уж, дожили.

Я посмотрел в окно, где над чёрным пуховым ковром леса все больше разгорался красный огонь зарницы. Андрей Алексеевич наконец-то выключил направленный в пол фонарик, погрузив салон в холодную тьму. Мои пальцы начали отстукивать неведомые нервные ритмы по стене. В голове снова царила буря, лёжа с закрытыми глазами, я мечтал лишь открыть их в тёплой, кажущейся теперь необычайно уютной квартире, как после каждой ночи, когда меня мучали кошмары, и осознать, что это всё тоже был просто один из них. Что никаких концов света и прозревших нет, что по осенним улицам, всё сильнее засыпаемых мёртвой хрустящей листвой, толпами ходят люди, смеются, торопятся и не подозревают о кошмаре, созданном воспалённым усталостью мозгом. Но радовало одно: мы за городом. А значит… в безопасности??? Надежда умирает последней.