– Нет, – отрезала старуха и зашаркала от двери прочь.

– Тогда всего один! – выпалила Лара торопливо: –Вы не знаете, к кому во время ремонта семьдесят первого года приходил мужчина вкожаной куртке?

Шаги за дверью замерли. Несколько секунд стояла тишина,потом до Ларисиного слуха донеслось невнятное бормотание. Это старуха вступилав диалог с самой собой. Лара была хорошо воспитана и никогда не перебиваластарших, но на этот раз решила нарушить правило:

– У него еще значок делегата партийного съезда налацкане был, – зычно проговорила она.

И тут дверь отворилась!

Это произошло так неожиданно, что Лара не успелаподготовиться к встрече с хозяйкой квартиры. Хотя если б и успела, все равно быиспугалась, увидев Эллину Берг, ибо она была похожа не столько на живогочеловека, сколько на мертвеца. Ее худое крючконосое лицо стало таким бесцветными морщинистым, что напоминало скомканный лист пергамента. Щеки впали, глаза ввалились,волосы почти вылезли. Тело Графини ссохлось так, что походило на стволпогибшего дерева. Но при этом старуха держалась прямо, а на ногах стоялакрепко – Лара не увидела поблизости ни ходунков, ни даже палки.

– Эллина Александровна, – обратилась к нейЛариса, – могу я войти?

– Что ты там болтала о мужчине в коже? – спросилаГрафиня трескучим голосом.

– Вы не подскажете... – начала Лара, но старуха вновьоборвала ее вопросом:

– Откуда ты о нем узнала?

– Так вы помните такого? А как его имя не подскажете?

– Зачем тебе его имя?

– Чтобы найти его детей или внуков и сообщить им... –Лариса на миг запнулась, но, побоявшись своим враньем все испортить,выпалила: – Сообщить, что их отец или дед умер в 1971 году!

Старухины глаза, до этого тусклые и равнодушные, вдругвспыхнули каким-то паническим удивлением, рот приоткрылся.

– Что ты сказала? – прохрипела она. И сглотнула,плотно зажмурив дряблые веки. – Умер?

– Этот человек был убит в вашей коммуналке. Его труп яобнаружила, когда сломала кирпичную...

Договорить она не успела, потому что в следующий миг старухаБерг, покраснев так, будто ее лицо обдало жаром, стала падать вперед. Онападала, как подрубленное дерево, стремительно и неумолимо, и Лара едва успелаее подхватить. Когда Графиня обмякла в ее руках, Лара бережно опустила ее напол. Трясущимися пальцами коснулась морщинистой шеи. Пульс был! Подпергаментной старческой кожей слабо билась вена.

– Жива, – облегченно пробормотала Лариса и, вытащив изкармана сотовый телефон, стала звонить в «Скорую».

– Что с ней? – спросила Лара у приехавшего по вызовудоктора. Он бегло осмотрел больную и принялся рыться в своем чемоданчике впоисках шприца.

– Инсульт, – констатировал он. – Судя поизменившемуся цвету лица, кровоизлияние...

– Это которое при гипертонии бывает?

– Не только. Еще при тромбозе, атеросклерозе, травмахчерепа. Нередко возникает при сильном волнении и напряжении, – усталообъяснил врач. – Вспомните, например, Брюса Ли. Он, здоровый молодоймужчина, умер как раз от кровоизлияния. Перенапрягся. А уж таким древнимстарухам, как ваша бабушка, достаточно немного понервничать, и все...

– Все? – переспросила Лара испуганно. – То естьона не выживет?

– Да пожила уж, хватит, – со свойственным медикамздоровым цинизмом заметил врач. – Сколько ей? Девяносто, не меньше?

– Даже больше. Она с пятнадцатого года...

– Ну, вот видите! Если она выживет, а это станет ясно вближайшие сутки, намучаетесь с ней. Мозговая деятельность нарушена. Какследствие: парализация конечностей, поражение лицевых нервов, нарушение речи...

– И ничего нельзя сделать, чтобы ее вылечить?

– Мы можем, конечно, подключить ее к аппарату, но...

– Подключите!

– Это ничего не даст! У молодых жизненные функции могутвосстановиться в течение месяца, но вашей бабушке под сто!

– Она не моя бабушка, – поправила его Лара.

– Тем более! – воскликнул он, но тут жеполюбопытствовал: – А кто же?

– Бывшая соседка.

– Тогда зачем вам лишние проблемы? А траты? Мы еебесплатно лечить не будем...

– Я все оплачу, – отрезала Лариса.

Врач уважительно хмыкнул, и Лара не стала объяснять, чтодвижет ею совсем не благородство, а банальное чувство вины: ведь именно онастала виновницей приключившегося со старухой несчастья. Не приди Лариса кЭллине, не расскажи о смерти депутата, Графиня так и пребывала бы в своемнепоколебимом спокойствии, а значит, ее не настиг бы инсульт!

– Ладно, я старуху забираю, – сказал Ларе врач. –Но мне нужны ее документы: паспорт и медицинский полис.

– Я не знаю, где у нее что лежит...

– Поищите. Лучше прямо сейчас. Чтобы сегодня же ееоформить...

Он распахнул дверь и крикнул курившему на площадке первогоэтажа фельдшеру, чтобы тот тащил носилки. А Лара тем временем прошла вединственную комнату и начала поиски документов. На ее удачу паспортобнаружился сразу – Эллина Александровна хранила его в верхнем ящикестаринного комода. Там же лежало пенсионное удостоверение и стопка счетов.А вот полиса в ящике не оказалось. Так что пришлось поиски продолжить.Лара порылась во всех отделениях шкафчика, на полках стеллажа, в многочисленныхшкатулках, забитых пожелтевшими письмами и снимками. Полиса она не нашла, затонаткнулась на вещь, более для нее интересную: порванную фотокарточку. Доставобрывки со дна шкатулки и сложив их вместе, Лара смогла рассмотретьизображение. На снимке был запечатлен мужчина с голым торсом, на груди которогоболталась цепочка с круглым кулоном. Мужчина был по-киношному красив, белозуб,строен, а вот его украшение оказалось чересчур простым. Обычная тонкая цепочка(в лучшем случае серебряная), на которой висела... пробитая монета. Лариса чутьфотографию не выронила. Неужели это именно та монета и именно тот мужчина?

Лара перевернула снимок. На обратной его стороне былонаписано «Егор Д. Ялта. 1946 г.». Значит, «кожаного» зовут Егором! И в1946 году он был в Ялте.

«Вот тебе, Лара, два новых факта! – пронеслось в ееголове. – Жаль, они никак не могут помочь в расследовании. Была бы хотьфамилия, а так...»

– Девушка, – донесся из прихожей голос доктора. –Вы скоро?

– Иду, – откликнулась Лара и поспешила на зов. –Паспорт, – сказала она, протянув врачу документ. – Есть ещепенсионное удостоверение. А полиса я не нашла...

Доктор проверил прописку. Убедившись, что она московская,буркнул: