Кроме этого, в конце статьи была помещена цитата из интервьюодного советского дипломата, дававшего комментарии по делу фон Штайнберга. Тотуверял немецкого журналиста, что архивы давным-давно находятся в руках ЦРУ.Якобы фон Штайнберг продал их американцам за баснословные деньги. А впридачу к «гонорару» получил гарантии личной безопасности.

По поводу этого немецкие журналисты имели свое мнение, аименно: русские врут! На самом деле, по разумению автора статьи, архив попал вруки КГБ, но комитетчики решили скрыть этот факт от мировой общественности.А чтоб все осталось шито-крыто, по-тихому прихлопнули фон Штайнберга изамяли дело.

Прочтя это, Лара задумалась. В принципе, такое развитиесобытий не исключалось. Как и то, что западные журналисты высосали эту версиюиз пальца, чтобы очернить врага – в период «холодной войны» такие нападкина органы госбезопасности СССР и на страну в целом были нередкими. Теперь же,по прошествии стольких лет, докопаться до правды не представляется возможным.Да и не особенно правда эта волновала Ларису Белозерову. Гораздо больше ееинтересовало другое, а именно: какое отношение ко всем этим событиям имеет ЕгорД. Исходя из того, что он хранил эту газетную вырезку, получалось, чтонепосредственное. А иначе зачем таскать в нагрудном кармане ту статью?

Решив поразмыслить над этим позже, Лара вновь припала кэкрану. Она открыла второй присланный Катериной Петровной файл, в которомпомещались выдержки из нескольких статей. Проштудировав их, Лариса пришла квыводу, что все они содержат примерно одну и ту же информацию, а именно:ЦРУ согласилось рассекретить часть своих архивов, содержащих сведения оботдельных нацистских военных преступниках. Гриф секретности снят с более стаименных папок, что поможет раскрыть многие тайны Третьего рейха.

Из полученных данных можно было сделать вывод, что советскийдипломат был прав: архивами Абвера действительно завладели американцы. Скореевсего, фон Штайнберг на самом деле продал их ЦРУ. Либо картотека все же попалав руки КГБ, но была украдена одним из двойных агентов и переправлена за Запад.В общем, гадать можно сколько угодно, но Лара решила не ломать голову надпроблемой, имеющей лишь косвенное отношение к ее делу. Она очень сомневалась,что смерть «кожаного» напрямую связана с этой шпионской историей... Хотя... Всеможет быть! Особенно если вспомнить, что Эллина Берг была осуждена за шпионаж.Не исключено, что Графиня как-то причастна к делу фон Штайнберга. И еслиэто так, Ларисин фильм может получиться не просто интересным и захватывающим, апрямо-таки сенсационным. Вдруг ей удастся раскрыть не только убийство, но иодну из исторических загадок?

Эта мысль взволновала Ларису. И заставила ее мозглихорадочно соображать. «Думай, думай, детка, – торопила себя Лара. –Что можно сейчас предпринять? Узнать фамилию Егора Д., это бесспорно, но не укого. А раз так, нужно двигаться в другом направлении... Например, немешает покопаться в прошлом Графини, именно там, в прошлом, есть вероятностьнайти ответ и на предыдущий вопрос...» Последняя мысль показалась Ларе наиболеездравой. Ведь Эллина Берг если и не ключевая фигура в этой истории, тобесспорно связующая, а значит, нужно разузнать о ней как можно больше.Вопрос – где? Обратиться за этим к дяде Васе? Но тот мало общался сГрафиней (вернее, она с ним) и вряд ли добавит еще что-то к уже сказанному.«Жаль, что до наших дней не дожил ни один из «аксакалов» старой коммуналки,кроме пьяницы Андромедыча да психически ненормального Коти, – пронеслось вЛарисиной голове. – Ни тетя Ива, ни старики Васнецовы, ни Больбухи. Кто-тоиз них мог бы пролить свет на прошлое Эллины Берг...»

Нет, никто из них не мог, тут же поправила себя Лариса.Графиня держала всех на расстоян??и. Несмотря на то что прожила со всеми бок обок несколько десятилетий, так никого к себе в душу и не пустила. Тетке онакое-что о себе рассказывала, но Ива уверяла племянницу, что половина изсказанного – вранье. По мнению той, Эллина готова была насочинять с трикороба, лишь бы не показать своего истинного лица. Да и «интересничать» слишкомлюбила. Болтала, например, о своей головокружительной сольной карьере и сонмевысокопоставленных поклонников, а на самом деле была певичкой в варьете, иувивались за ней лишь соседи по коммуналке – Андромедыч, Борис Коцман дакакой-то полоумный художник. По всей видимости, имелся в виду тот самый КотяСемакин, о котором говорил дядя Вася...

Ее мысли оборвал телефонный звонок. Взяв трубку, Ларисауслышала голос поминаемого секунду назад дяди Васи.

– Слышь, Лариска, – сказал он, опустивприветствие. – Я тут знаешь что подумал? Про «кожаного-то»...У Коти тебе надо о нем спросить. – Тут в трубке что-то зашуршало, ивместо мужского голоса Лара услышала женский – тети-Шурин: – Неслушай его, Лариска! Подумал он! Это я вслух рассуждала, а он мысли мои себеприсвоил и кинулся тебе звонить... Ирод! – На том конце провода раздалосьпротестующее ворчание Кузнецова. Баба Шура, цыкнув на него, продолжила: –Когда пижон тот кожаный в коммуналку приходил, Котя дома был. Я за сапогиболотные споткнулась, когда к двери подходила, а такие только Семакин носил.У нас никто больше рыбалкой не увлекался. А он притащится с реки,сапожищи свои скинет у порога, и нет ему дела, что другим не пройти непроехать...

– Постойте, баба Шура! – оборвала старуху Лара. –Вы вроде бы говорили, что Котя этот с ума сошел...

– Ну!

– Как же я у него, сумасшедшего, буду что-то спрашивать? И потом,я не уверена, что он еще жив...

– Котя жив, – заверила ее старуха. –Я Кольку, племяша его, в магазине позавчера встретила (квартиры-то ты намв одном районе купила), он деньги у меня на хлеб клянчить стал. Но я-то знаю,что ему на опохмел надо, вот и не дала, хотя про мать и дядю спросила, все жтаки соседи бывшие... Ну он и рассказал. Мать померла от винищапроклятого, а Котя до сих пор здравствует. Даже племяшу иной раз помогаетденьгами – Колька к нему в приемные дни захаживает. Типа навестить, а наделе рублишками разжиться. Им же, психам, тоже пенсию платят. И Котя,дурак, Кольке часть отдает...

– Он в каком сейчас состоянии?

– Колька-то? В обычном – «синий»...

– Нет, я о Коте спрашиваю...

– А-а-а... Ну, Колька говорит, что в нормальном. Приступы унего теперь нечастые. Только по весне да осени обострения, как у всех шизиков.А сейчас-то лето...

– То есть я могу его навестить? Меня пустят?

– Да запросто. Скажешь, что племянница. Сунешь сестре врегистратуре коробку конфет, тебя и пропустят, – заверила ее баба Шура,после чего сообщила адрес психиатрической больницы, где Семакин лежит, и безвсякого «до свидания» отсоединилась.

Бросив трубку на рычаг, Лариса торопливо записала координатыклиники. После нашла в телефонном справочнике номер регистратуры, набрала его,узнала, можно ли навестить пациента Семакина, а когда на это ей дали добро,отсоединилась и позвонила в другую больницу. На сей раз в ту, где лежалаГрафиня. Там ей сказали, что интересующая ее пациентка в сознание так и непришла и находится в критическом состоянии.