Казалось, убийства, совершенные им, сделали его неспособнымна небольшую грубость. «А может быть, то, что меня вот так отметили, страннымобразом возбуждает его», — подумала Старлинг. Она не могла понять, в чемдело. Искры в его глазах слетались во тьму зрачка, словно светлячки во тьмупещеры.

Что бы это ни было, Господи, пусть оно сработает! Онаподняла чемоданчик:

— Пожалуйста, сделайте это для меня.

Видимо, она опоздала: он снова был спокоен.

— Нет. Но я сделаю так, чтобы вы не жалели, чтоприходили сюда. Я дам вам нечто совсем другое. Я дам вам то, что вы большевсего любите, Клэрис Старлинг.

— Что же это, доктор Лектер?

— Продвижение по службе, разумеется. Это получитсяпрекрасно… Я очень рад… День Святого Валентина — какие ассоциации!

Улыбка, обнажившая мелкие белоснежные зубы, могла бытьвызвана чем угодно. Он говорил так тихо, что она с трудом смогла расслышать егослова.

— Поищите свои валентинки в машине Распая. Вы слышите?Поищите свои валентинки в машине Распая. А теперь уходите: я не думаю, чтоМиггз сможет сделать это еще раз — не успеет, хоть он и сумасшедший, а как выполагаете?

Клэрис Старлинг была возбуждена и вымотана до предела,держалась лишь усилием воли. Кое-что из сказанного о ней Лектером было правдой,кое-что лишь походило на правду. Несколько секунд там, перед клеткой, онаощущала, как чуждое сознание обшаривает ее мозг, словно медведь, забравшийся влетний домик, грубо скидывал и валил в кучу разложенные по полочкам вещи.

Ее злило то, что он сказал о ее матери; нужно перестатьзлиться, ведь она на работе.

Она сидела в своем стареньком «пинто» напротив лечебницы истаралась дышать как можно глубже. Окна машины запотели, и она почувствоваласебя огражденной, укрытой от любопытствующих прохожих.

Распай… Она помнила это имя. Он был пациентом доктораЛектера и стал одной из его жертв. Старлинг успела лишь просмотреть делоЛектера: у нее был всего один вечер на весь этот огромный материал. Распай —имя одного из многих убитых. Нужно вникнуть в детали.

Старлинг хотела заняться этим сейчас же. Но понимала чтоспешка — продукт ее собственного воображения. Дело Распая было закрыто многолет тому назад. Опасность никому не грозила. Времени было вполне достаточно. Илучше сначала получить побольше информации и хороший совет, прежде чем идтидальше. Конечно, Крофорд может отобрать у нее это дело и отдать кому-то изсотрудников. Придется рискнуть.

Старлинг попыталась дозвониться ему по телефону-автомату, ноон, как выяснилось, в этот момент выпрашивал в подкомиссии Конгрессадополнительные бюджетные ассигнования для министерства юстиции.

Разумеется, она вполне могла более подробно ознакомиться сделом в Отделе по расследованию убийств Балтиморского департамента полиции. Ноубийство — преступление вне юрисдикции федеральных правоохранительных органов,и балтиморцы наверняка вырвут это дело у нее из рук, тут и сомневаться нечего.

Она отправилась назад, в Квонтико, в Отдел криминальнойпсихологии, с его, как дома, уютными в коричневую клетку шторами и серымипапками дел, в которых таился ад. Последняя секретарша ушла, давно стемнело, аКлэрис все сидела, прокручивая бесконечный микрофильм с делом Лектера. Упрямыйстарый диаскоп светился как вырезанный из тыквы фонарь, а слова и негативыфотографий скользили по ее сосредоточенному лицу.

Распай, Бенджамин Рене, белый, пол мужской, 46 лет, перваяфлейта Балтиморского филармонического оркестра, был постоянным пациентомдоктора Ганнибала Лектера, когда тот имел в Балтиморе психиатрическую практику.

22 марта 1975 года Распай не явился на концерт оркестра а25-го его тело было обнаружено в маленькой сельской церкви недалеко от ФолзЧерча штат Вирджиния. Мертвый Распай сидел на церковной скамье во фраке и беломгалстуке, остальные части туалета отсутствовали. Вскрытие показало, что Распайбыл убит ударом острого орудия в сердце, а поджелудочная и зобная железыудалены.

Клэрис Старлинг, которая с детства знала о приготовлениимясных полуфабрикатов несколько больше, чем ей хотелось бы знать, сразу жевспомнила: эти органы были особым лакомством. В Балтиморском отделе порасследованию убийств считали, что они фигурировали в меню обеда, которыйЛектер давал в честь президента Филармонического общества Балтимора и дирижераБалтиморского оркестра вечером того дня, когда исчез Бенджамин Распай.

Доктор Ганнибал Лектер заявил, что ему ничего не известно оподобных вещах. Президент и дирижер утверждали, что совершенно не помнят, чтоподавалось на обед, хотя доктор Лектер славился изысканностью своего стола ипубликовал многочисленные статьи в изданиях для гурманов.

Впоследствии стало известно, что президент Филармоническогообщества лечится от анорексии (отсутствия аппетита) и алкоголизма в специальномсанатории в Базеле.

Распай был девятым в списке известных Балтиморской полициижертв Лектера.

Распай умер, не оставив завещания, и тяжба из-за наследствамежду его родственниками несколько месяцев занимала первые страницы газет, покаинтерес к этой истории не утих.

Родственники Распая объединились с родственниками другихпациентов, ставших жертвами лечившего их доктора, и подали в суд, требуяуничтожения медицинских карт пациентов и магнитофонных пленок с записями,сделанными свихнувшимся психиатром. Невозможно даже представить, утверждалиони, какие компрометирующие тайны могли выболтать пациенты, а медицинская карта— документ. Иск родственников был удовлетворен.

Суд назначил адвоката Распая, Эверетта Йоу, распорядителемоставшегося имущества.

Старлинг придется обратиться к адвокату за разрешениемосмотреть машину. Но вполне возможно, что, стремясь оберечь репутацию покойногоклиента, адвокат уничтожит улики, если у него будет для этого достаточновремени. Нет. Она предпочла напасть неожиданно, но для этого ей нужен совет исоответствующие полномочия.

Клэрис была одна в Отделе и могла сейчас делать что угодно.Она разыскала номер домашнего телефона Крофорда. Гудка она так и не услышала: втрубке неожиданно прозвучал его голос, очень тихий и ровный:

— Джек Крофорд.

— Это Клэрис Старлинг… Надеюсь, я не оторвала вас отобеда… — Ответом ей было молчание. Но нужно было продолжать. —Сегодня Лектер сказал мне кое-что, касающееся дела Распая, я сейчас в Отделе,уточняю детали. Лектер говорит, что-то есть в машине Распая. Мне нужносвязаться с его адвокатом, чтобы получить к ней доступ. А завтра — суббота изанятий нет, так я хотела спросить вас…

— Старлинг, вы помните, что я просил вас сделать синформацией, полученной от Лектера? — Голос Крофорда был спокоен до ужаса.

— Представить вам докладную к девяти ноль-ноль ввоскресенье.