СНАЧАЛА ГОВОРИ, ПОТОМ ДУМАЙ.

— Только не руби сплеча. Помолчи несколько секунд идействительно подумай. Этот парень довольно высокого роста, примерно шестифутов, лет ему, пожалуй, сорок пять. На вид он кажется старше, но двигается какчеловек лет сорока пяти. Лицо деревенское, загорелое, все в морщинах. Мне дажепоказалось, что он похож на персонажа Фолк…

— Что все это значит, Морт?

И нахлынули прежние чувства: он вновь отчетливо понял,почему, испытывая такие муки, он упорно отвергал терзающие его — как правило,по ночам — мысли о том, а не могли бы они хотя бы попытаться каким-то образомприспособиться друг к другу. Морг полагал, что, если будет просить достаточнодолго и достаточно усердно, она согласится. Но факты оставались фактами: в ихбраке было гораздо больше острых углов, чем в отношениях Эми с этим продавцомнедвижимости. Вот и сейчас в ее голосе снова появились сверлящие нотки — ещеодин симптом взаимонепонимания, убившего их семью. Ну и что же ты теперьсобираешься делать? — слышалось Моргу в ее словах, в ее настойчивом требованииответа: В какую историю ты вляпался на этот раз? Ну-ка объясни!

Он закрыл глаза и снова, прежде чем ответить, со свистомвыпустил воздух сквозь сжатые зубы. Затем рассказал ей о Джоне Шутере, и орукописи Шутера, и о своем собственном коротком рассказе. Эми прекрасно помнила«Посевной сезон», но сказала, что никогда не слышала о человеке по имени ДжонШутер — такое имя нелегко забыть, добавила она, и Морг был согласен с ней.Конечно же, Эми не видела Шутера.

— Ты уверена? — все-таки настаивал Морт.

— Да, уверена. — Судя по голосу, ее раздражали глупыерасспросы Морта. — С тех пор, как ты ушел от меня, я не видела никого, похожегона человека, которого ты описал. И прежде чем ты снова скажешь мне, чтобы я нерубила сплеча, позволь уверить тебя, что я очень хорошо помню все, чтопроизошло с тех пор.

Эми замолчала, и он понял, что последние слова дались ей струдом, возможно, даже с настоящей болью. И в глубине души Морт почувствовал,что радуется этому, хотя сознание его при этом вовсе не испытывало никакойрадости — оно испытывало отвращение, обнаружив в себе способность радоватьсятакому поводу. Подлинного праздника, конечно, не было, чувство радости былоедва ощутимым и оказалось абсолютно невосприимчивым к попыткам Морта искоренитьего.

— Может быть, Тед его видел? — сказал он. Тед Милнер был темсамым агентом по недвижимости. Моргу по-прежнему с трудом верилось, что радиэтого агента Эми бросила его, известного писателя. Морг считал, что в этом-то изаключалась одна из причин его неудач, что в этом проявлялось его самомнение,из-за которого он и докатился до нынешнего состояния. Впрочем, он и несобирался доказывать кому-то, а уж тем более самому себе, что был невиннымягненком, разве не так?

— Ты думаешь, сказал что-то смешное? — В голосе Эмипрозвучали злость, смущение, печаль и вызов одновременно.

— Нет. — И Морт снова почувствовал усталость.

— Теда здесь нет, — безжалостно продолжила она. — Тед сюдапочти не приходит. Я… Я сама хожу к нему.

Спасибо, Эми, что сообщила мне об этом, чуть не сказал Морт,но вовремя спохватился. Было бы здорово хоть один разговор закончить безвзаимных обвинений. Поэтому он не стал благодарить бывшую жену за то, что онаподелилась с ним этой новостью, не стал говорить бывшей жене, что все еще можноизменить, и больше того — Морт не стал ее спрашивать: «Что, черт побери, стобой происходит, Эми?»

Главное, он не стал задавать этот вопрос потому, что затем иЭми могла бы спросить о том же самом его.

Она посоветовала ему позвонить Дейву Ньюсаму, констеблюТэшмора, — ведь этот Шутер мог оказаться и опасным. Морт сказал, что пока чтоне видит в этом необходимости, но если «Джон Шутер» появится снова, тодействительно звякнет Дейву. Обменявшись еще несколькими расхожимилюбезностями, оба повесили трубки. Он понимал, что по-прежнему причиняет ейжгучую боль, намекая на то, что, быть может, в эту минуту Тед сидит настульчике медвежонка Морти или спит в кроватке медвежонка Морти, но просто немог удержаться и не упомянуть в разговоре Теда Милнера. В конце концов, этотчеловек стал частью жизни Эми. И потом, ведь она сама позвонила ему. У Эмипоявилось очередное предчувствие, и она ему позвонила.

Морт добрался до того места, где дорожка, идущая вдоль озера,разветвлялась на две тропинки. Правая карабкалась по крутому берегу и вновьспускалась к шоссе. Мистер Рейни медленно шел по ней, наслаждаясь многоцветиемосени. Миновал последний поворот, и перед ним появилась узкая лента черногоасфальта. Увидев пыльный голубой фургон с номерами штата Миссисипи,привязанный, как вечно битый пес, к дереву, а рядом — худощавого Джона Шутера,облокотившегося на бампер и скрестившего на груди руки, писатель почему-то дажене удивился.

Морт ждал, что сейчас его сердце бешено забьется и в кровьмощной волной выбросится адреналин, но, как ни странно, сердце его продолжалоработать в нормальном ритме. Морт оставался совершенно спокоен.

Солнце, скрывшееся за облаком, теперь снова улыбалось нанебе, и осенние краски, и без того яркие, пламенем разгорелись вокруг.Показалась его тень, темная, длинная и четко обрезанная; круглая черная шляпаШутера выглядела еще чернее, его голубая рубашка — еще голубее. А воздух былтаким чистым, что казалось, будто фигура незнакомца была вырезана ножницами изткани реальности, причем более яркой и жизнеподобной, чем та действительность,которая обычно окружала Мортона. Неожиданно он совершенно четко понял, почемуне стал звонить Дейву Ньюсаму.

Правда заключалась в том, что Морт Рейни хотел разобраться сэтим делом самостоятельно. Может быть, просто доказать самому себе, что естьеще дела, с которыми я способен разобраться, подумал он и начал взбираться нахолм, туда, где, прислонившись к машине, его ждал этот Джон Шутер.

Пока Рейни брел по тропинке вдоль озера, перебирался черезповаленные деревья или не спеша обходил их стороной, задерживался у воды, чтобыметнуть в нее подвернувшийся под руку плоский камень (мальчишкой у Морта это получалосьздорово — назывались такие броски «скакалочкой», и камень у него подпрыгивал наводе целых девять раз, но сегодня его лучший результат был равен четыремпрыжкам), он думал не только об Эми. Мысли его были и о том, что он будетделать, когда — и если — снова появится Шутер.

Обнаружив, как похожи их рассказы. Морг действительноиспытал мимолетное — а может быть, не такое уж и мимолетное — чувство вины, нобыстро избавился от него. Он догадывался, что время от времени подобное чувствоиспытывали все писатели, работающие в художественной литературе. Что касаетсясамого Шутера, то этот человек вызывал у него лишь гнев и раздражение.., приэтом Морт даже чувствовал, что несколько разрядился. За последние месяцы в немскопился огромный заряд ярости, которую писателю не на кого было направить.Самое время найти козла отпущения.