А вот без Лили с Джоном и Чарли он сегодня вполне мог обойтись. Своим появлением они невольно напомнили ему об огромных толпах любопытных, что являлись к нему каждый год, и о том, как сильно все изменилось. Но, что хуже всего, Чарли, видимо, тоже подумал об этом, потому что тут же принял самый что ни на есть деловой вид.

— Что нужно делать? — осведомился он, озабоченно потирая руки. — Буду рад помочь.

— Уже все сделали, — буркнул Мика, не отрывая глаз от кипящей в котле жидкости.

— Да ну? Неужели и втулки уже все забил? — поразился Чарли.

— Нет, конечно. Завтра с утра этим займусь. В любом случае, новую порцию сиропа начну варить не раньше полудня — проворчал тот в ответ, гадая, для чего это Чарли вдруг понадобилось спрашивать то, что ему известно не хуже самого Мики. А если неизвестно, то на кой черт ему такой помощник? Каждый, кто был хоть немного знаком с процессом варки кленового сиропа, отлично знал, что клены дают сок, когда солнце поднимается достаточно высоко, чтобы хорошенько прогрелся воздух. А как только оно опускается за горизонт и температура падает, из них не выцедить и капли. Мика вполне мог провозиться с варкой до самого рассвета, чтобы успеть переработать то, что удалось получить за день, поскольку самый ароматный и качественный сироп получается только из свеженацеженного сока. Но потом ему неизбежно пришлось бы прервать работу и ждать, пока сок пойдет снова.

— Если нужны рабочие руки, могу прислать к тебе парочку своих парней на подмогу, — предложил Чарли.

— И так справлюсь, — стиснув зубы, проворчал Мика. Вся беда была в том, что он чувствовал себя полным идиотом. Хизер, которую он так любил и которой верил, как самому себе, выставила его на посмешище всему городу — оказывается, он жил с женщиной, о которой не знал решительно ничего. С таким же успехом она могла наставлять ему рога. Такого унижения он никогда еще не испытывал.

— Эй! — легонько подтолкнул его локтем Билли, о котором Мика совершенно забыл.

Встряхнувшись, Мика вновь уставился на поверхность сиропа. Звук, с которым лопались пузырьки, заметно изменился, и Мика почувствовал знакомое с детства возбуждение. Осторожно помешав ковшом возле самого дна, он вытащил его и принялся придирчиво рассматривать. Сироп, самый что ни на есть сироп. Мика перевернул черпак и смотрел, как он стекает в котел густыми, тяжелыми каплями.

Отодвинув заслонку, он дал сиропу стечь из котла в выпарочный аппарат. Убедившись, что котел опустел, перелил свежую порцию сиропа в передний котел, из заднего котла слил сок в средний из них, снова отодвинул задвижку и залил внутрь еще на семь дюймов свежего кленового сока. Только переливая еще горячий свежий сироп из выпарочного аппарата в другой, большего размера, снабженный целой системой фильтров, он вдруг спохватился, вспомнив о Билли. Вовремя же он ткнул его локтем, мысленно чертыхался Мика. Если бы не этот тычок, сироп запросто мог бы подгореть. А он-то еще тешил свою гордость, считая себя сахароваром от Бога.

И кого прикажете в этом винить? Лили с Джоном? Или Чарли — за то, что не вовремя отвлекли его от дела? А может, Хизер — за то, что он, как ни силился, не мог выбросить ее из головы? Но свойственная ему честность заставила Мику признать, что если уж кого винить, так только самого себя. Лучше бы ему не отвлекаться от дела, иначе весь сезон пойдет насмарку.

* * *

Когда Гриффин, хлопнув задней дверью, через кухню прошел в дом, Поппи, свернувшись калачиком, сидела на старом диване Мики, забившись в самый угол. Она не читала, не смотрела телевизор и не слушала музыку, а просто сидела и смотрела в одну точку.

При виде Гриффина на губах ее появилась улыбка, но она ничего не сказала.

— Твоя матушка хлопочет, как пчелка, — улыбнулся он в ответ. — А я решил, что ты примешься ей помогать. Ты как — в порядке? — вдруг забеспокоился он.

Поппи чувствовала себя немного подавленной. Точнее, она просто хандрила. А поскольку это чувство было ей в принципе незнакомо, то это немного пугало.

Но ничего этого она не стала говорить. Вместо ответа она просто кивнула и похлопала по подушке, приглашая Гриффина подойти поближе. Когда он опустился возле нее, Поппи ткнулась носом в его фланелевую рубашку и блаженно засопела.

— Ммм, как вкусно пахнет! — простонала она. — Кленовый сахар! Коварный аромат. Как там у вас дела?

— Твоя сестра приехала.

«Наша без пяти минут мама Лили», — усмехнулась про себя Поппи и вдруг почувствовала, как ее распирает желание поделиться этой волнующей новостью с Гриффином.

— А Лили беременна! — похвасталась она. — Только никто еще не знает, так что ты держи язык за зубами!

— Обязательно, — торжественно пообещал Гриффин. — Спасибо, что сказала. Ребенок — это всегда такое волнение. Особенно когда первый.

Поппи кивнула и уставилась на свои сложенные на коленях руки.

— Что-то не так? — моментально насторожился Гриффин.

Поппи пожала плечами. Однако Гриффин был прав. Кое-что действительно было не так. Хорошо, что она может облегчить душу, рассказав все Гриффину.

— Я чувствую себя… зрителем, что ли. Посторонней. Сижу тут, пока остальные заняты делом. Все, что происходит, происходит без меня. И не со мной.

— Это ты о Лили и ее беременности? Или о Хизер, которая сейчас за решеткой? Но ведь мы и так делаем все, что можем. Я трясу Эйдена. Кэсси следит за ситуацией в Калифорнии.

— Ну, у тебя-то ведь есть и другие дела.

— Хочешь отправиться на сахароварню вместе со мной?

— Чтобы сидеть там в углу и любоваться, как вы работаете? — Поппи понимала, что ведет себя как капризный ребенок, но ничего не могла с собой поделать. — Нет уж, спасибо.

— Ты можешь следить за огнем.

Поппи покачала головой. Ее раздражение не имело никакого отношения к варке сиропа.

— Неужели ты все еще сердишься на меня за то, что я сказал? — спросил Гриффин.

— Нет, но следовало бы. И за это, и еще за многое другое.

— Это за что же еще, интересно?

— За то, что явился сюда. Заставил меня мечтать о том, что для меня невозможно. Теперь мне уже даже кажется, что я снова могу все. А это не так.

— Неужели?

— Я сидела дома и наблюдала за Викторией, — продолжала она, словно не слыша. — Знаешь, она все время пробует что-то новое — то одно, то другое. Похоже, ее ничто не в силах остановить. По-моему, она вообще не знает, что такое страх.

— Но она ведь кошка. А кошки думают совсем не так, как люди. Они не обладают способностью к анализу. Не испытывают чувства вины или сожалений. И страха у них тоже нет.

— А вот я испытываю, — пробормотала Поппи. — И многого боюсь.

— Чего, к примеру?

— Тебя. — Смущенная своими словами, она вдруг заторопилась. — Моя мать, оказывается, обратилась к психоаналитику. Может, и мне тоже стоит это сделать.