43 – 09.2020

От Бехчина надо было срочно съезжать. Как минимум потому, что два дня назад я открыла дверь его бывшей жене. И как-то стало сразу понятно, почему Мишка отговорил меня от аренды отличной квартиры на прошлой неделе. Он явно хотел то ли проучить ее, то ли заставить приревновать – не суть. Мне его планы не понравились, я резко высказалась – и в отношениях наступил холодок.

Ну что я за неблагодарное создание: Мишка так мне помог, но стоило ему самому сглупить, как я не удержала язык за зубами! Впрочем, тут ситуация интересная. Мне высказывали свое мнение о моей глупости все кому не лень, а я – так не могу. Отличное у окружающих впечатление о моих интеллектуальных способностях: «оно разговаривает?».

В общем, ситуация была неприятная сама по себе, но, ко всему прочему, как только до меня дошло, насколько рисково я подставилась на самом деле, злости на Мишку стало еще больше. А это вылилось в темные круги под глазами и завтрак в гробовом молчании. Но от еды пахло так, что желудок сводило судорогами голода, а в горло кусок не лез.

– Тебе следует позвонить Нестерову, – впервые озвучил мои проблемы вслух Бехчин.

– Скоро я перестану раздражать тебя ковырянием в тарелке. Я уже позвонила риелтору.

– А, то есть ты съедешь, чтобы не есть в гордом одиночестве и никого этим не бесить? Отличный план. Что на этот раз случилось?

– Говорит мне мужчина, мечтающий вернуться к женщине, которая после трех лет брака сделала от него аборт.

У Бехчина вытянулось лицо. Такой жестокости от меня он явно не ожидал. Я и сама ее не ожидала. Да и не мое ведь дело, кто вообще за язык тянул? Опять.

– Ты правда считаешь, что вторым шансам места нет? А как тогда быть с тобой?

В общем, завтрак не доел даже Мишка. И от окончательного спуска в пучину депрессии меня спасала веселая стрекотня Эви. Которую, впрочем, со смешком осадила Света, велев рассказать не вот это вот все, а главную новость. Я сымитировала любопытство. Но тут вдруг Эви начала краснеть и смущаться, и у меня натурально отвисла челюсть. Еще до самого главного.

За полтора прошедших года я начала подозревать, что, зайди я в спальню к ней и ее ухажеру и начни раздеваться с целью присоединиться, Эв хихикнет и подвинется, уступая место. Тем не менее Света мне уже не раз намекнула, что с тех пор, как наша знойная подруга ухитрилась притащить в квартиру Кифера, посторонних брюк там не бывало. Урок оказался достаточно болезненным, чтобы быть усвоенным. Если честно, меня это радовало. Потому что, ну, как я уже говорила, я не сумела полностью принять нравы Эви. И не только из соображений морали: опасно же! Едва ли она требовала у мужчин, с которыми собиралась переспать, справки о том, что они не состояли на учете в психиатрическом отделении.

– Мы вроде как решили с Глебом попробовать встречаться, – отчаянно алея щеками, проговорила подруга. – Поэтому, дорогая, в ближайшее время вы с ним не увидитесь.

Я чуть было не замахала на нее руками, бормоча «чур меня», но вовремя спохватилась. И да, я была в крайнем изумлении.

– Уверена, что и он не рвется ко мне после того, как отхватил от Кифера по лицу, – буркнула я.

– А ты стремглав бросилась за этим самым Кифером, – фыркнула Эви. – И как я сразу не догадалась, что дело нечисто? – В ее голосе прозвучала отчетливая грусть.

– А как же шестерочка? – поддела я подругу, подозревая, что ни о каких платонических отношениях и речи быть не может, хотя раньше ее… не все устраивало.

– Делаем вместе работу над ошибками, – хихикнула она. Вот теперь-то она, в отличие от меня, не краснела. Что-то у Эв с приоритетами напутано. – Нет, ну серьезно, Дий, вариант научить и подстроить под себя никто не отменял. Отличный вариант, кстати, годный!

Мне оставалось лишь покачать головой, закинуть сумку на плечо и направиться в зал. Мы обменивались колкостями, настроение медленно поднималось вверх. Потому что – вау! – Эви менялась в лучшую сторону. И я вдруг подумала, что тоже смогу. Перееду, успокоюсь, поговорю с Нестеровым по поводу лекарств. Быть может, не транквилизаторы, но хоть антидепрессанты. Немного серотонина мне не помешает. А если… если вдруг дело с Ковент-Гарденом выгорит, то я смогу избавиться от диктатуры Кифера и вернуться к старым препаратам…

Стоило мне подумать о Кифере, как щеку зажгло огнем. Я резко повернулась и уперлась взглядом в каменное изваяние имени нашего хореографа. Он стоял и смотрел на меня с темным, мрачным, но абсолютно непонятным выражением на лице. Внутри меня что-то болезненно дернулось. Стало как-то не по себе: странно и страшно.

– Разогреваемся – и к станкам, – услышала я голос педагога словно сквозь туман.

Он знал? Знал или нет? Он что, будет смотреть на наш класс? Или только на меня?

Я не прогадала. Я чувствовала его внимание каждой клеточкой тела. Они горели, болели и старались оправдать возложенные на них ожидания. Вчера я облажалась, и второго шанса мне никто бы не дал. Следовало выложиться по максимуму. И это притом, что Поль отрывал от меня взгляд только чтобы поговорить с педагогом обо мне. Я буквально чувствовала удвоенное внимание.

– Дияра, расслабься, – услышала я. – Плечи деревянные.

Отлично, ну вот. До самого конца репетиции я предвкушала разговор с хореографом, такой же тяжелый, как взгляд, который лежал на мне все время класса. Но сама старалась не смотреть, ни в коем случае не смотреть! И ничуть не удивилась, когда Поль под конец медленно подошел ко мне.

– Сегодня после репетиции ты поедешь со мной.

Я подняла взгляд на него, забыв держать лицо.

– Это… по работе? – сказала – и дала себе мысленную оплеуху. Потому что он запретил мне даже говорить о личном под угрозой снятия с партии.

– А есть еще варианты? – вопросительно вскинул он брови.

Я покачала головой. Действительно, какие еще могли быть варианты?

По окончании репетиции Поль практически насильно усадил меня в свою машину под нелепые попытки отказаться от совместной поездки. Не то чтобы я паниковала, но чувствовала себя удивительно неуютно и несколько раз переспросила, обязательно ли это. Куда мы едем? К критикам? К спонсорам? К фотографам? Кифер сказал, что по работе, но вел себя странно.

Весь день он был каким-то… другим. Не знаю, как объяснить, но километры расстояния, на которые он обычно отдалялся, вдруг обратились пылью. Я сначала подумала, что причиной перемены могла послужить наша авантюра, а потом передумала: разве стал бы он ждать целый день, чтобы об этом объявить? Нет конечно! Для такого Поль слишком взрывной.

В общем, я стояла, вцепившись в собственную сумку, перед красноречиво распахнутой дверью машины и категорически не хотела лезть внутрь. Потому что не понимала причин ехать куда-то с Кифером. Он ждал. Ждал, смотрел на меня с затаенным огнем в глазах и… молчал. Как будто проверял, испытывал. И мне не оставалось ничего иного, как нырнуть в салон.