– Думаю, что салат уже прекрасно перемешался, – прервал вечер откровений Поль.

Передавая салатник, Дияра вдруг прерывисто вздохнула, развернулась и, качнувшись, прижалась к его губам. Просто прижалась, не делая попыток приоткрыть рот в какой-либо ласке. Или закрыть глаза. Она просто замерла испуганным истуканом, глядя широко распахнутыми глазами. Но жар ее тела уже проникал под его одежду, впитываясь в кожу, будоража. Желание, которое зародилось отнюдь не единомоментно, прорвало плотину самоконтроля.

Киферу не следовало пугать эту девочку, но он был очень близок к тому, чтобы сорваться.

– Ты мне нравишься, – пробормотала Дияра запальчиво и едва слышно, отпрянув.

– Знаю, – прохрипел он в ответ.

– А было бы так просто, если бы не нравился, – сожалеюще выдохнула она.

Не нравился?

Да, наверное, так было бы проще для всех. Но, едва услышав такое, Поль пришел в тихое бешенство. Он рывком притянул к себе тонкое, гибкое тело. Дияра даже пикнуть не успела, как он врезался в ее губы в сметающей ласке. Не щадя, не по-детски. О, она уже совсем не маленькая девочка, чтобы не отвечать за свои слова. Да, пьяна, но и он просто хотел доказать ей… что-то.

О, она уже совсем не маленькая девочка, чтобы не отвечать за свои слова. Да, пьяна, но и он просто хотел доказать ей… что-то.

Жарко, жадно, сладко. Кифер отпустил ее до того, как наделал бОльших бед, призывая на помощь весь самоконтроль. Это должно было быть ее решение. Даже если нетрезвое и не взвешенное – ее. Потому что ему не нужны слезы и обвинения.

– Ты моя будущая балерина, я ставлю на тебя все. Ты можешь получить от меня что угодно. Думай о том, что ты просишь.

Ей не следовало знать, что он уже тогда обдумал каждую секунду их первой близости.

В тот день он впервые увидел, как Дияра ковыряется в тарелке. С нездоровым блеском в глазах, буквально пропихивая в себя крошечные кусочки лишь потому, что за ней наблюдают. И его это бесило. Так бесило, что хотелось схватить тарелку и вышвырнуть все в раковину, но он держался. И мучительно терпеливо наблюдал, как она терзает мясо, нарезая его на ломтики толщиной с салфетку. И это притом, что порция была меньше, чем для ребенка.

Молчал. Поль молчал. Терпел, стиснув зубы. Судя по всему, заставить ее поесть уже было достижением. Неважно – как. Его злило даже то, что она запивала еду вином. И радоваться бы – больше калорий, – но выглядело все до крайности нездорово.

Откуда вообще берется барьер, мешающий человеку есть? Это же базовый инстинкт!

Какое ему вообще дело? С чего он злится? Нужно, чтобы она станцевала, – и только. Остальное – не его забота. Она танцует? Да. Пусть продолжается так и дальше… Беспалов может, весь театр может, только Кифер с какого-то перепугу привез ее домой, чтобы соблазнить, но сперва взялся кормить. Он мог бы не заморачиваться. Она после первого же бокала вина позволила бы ему все что угодно, но ведь нет! Он приготовил ей еду, а теперь злился, что зря.

Хотелось схватить эту девчонку и потрясти. Наверное, дело в том, что Кифер, в какой бы паршивой ситуации ни оказывался, всегда руководствовался только разумом, а она явно сильно велась на эмоции. До безобразного легко им поддавалась. И еще… она умела вовлекать в них других людей. Видно, в этом и крылся секрет ее таланта.

После того как она тридцать минут ковырялась в тарелке, ему уже не хотелось никакого продолжения плана. Но выстави он сейчас девчонку – и они точно не сумеют больше работать никогда вообще. Она едва ли в полной мере осознает, куда движется вечер, но и отказа не простит. В какое нелепое положение, оказывается, поставил их обоих Кифер!

В общем, когда Огнева перевела тему на родные места, Поль усилием воли взял себя в руки и заговорил о ее имени.

Дияра. Имя красивое. Он такого никогда не слышал, а потому ввел в поисковик запрос, чтобы понять, существует оно или является полетом фантазии оригиналов-родителей. Оказалось, что существует. «Возлюбленная», «красавица»… интерпретаций перевода было много, но одно врезалось в память и прочно там поселилось: «всеобщая любимица». Это оно до смешного подходило девочке, которую боготворила толпа и которой яро завидовали коллеги.

Разумеется, юная девочка клюнула на этот трюк. Раскраснелась, мигом похорошела, забыла о еде, смущенно что-то заворковала, свернула разговор. Спустя четверть часа она обвивала его шею, молчаливо умоляя о ласках, едва стоя на ногах. Как по маслу. Он подхватил ее и отнес на диван, не переставая забавляться.

Было любопытно, что же она будет делать дальше, что позволит ему, себе. В каком вообще ключе думала о Поле Кифере? Глядя на Поля со смесью испуга и восторга, Дияра потянулась к пуговицам его рубашки. Одну за одной медленно высвободила из петель, замерла, смущенно разглядывая, наклонилась к губам. Как наивно и невинно! Забавно. Чтобы увидеть Поля без рубашки, достаточно было не вовремя зайти в его кабинет. С полуголыми партнерами, значит, танцевала, касаясь, но его испугалась?

– И все? – спросил Кифер, не скрывая насмешки, и бесстыдно положил ее руку поверх своего ремня.

Она задохнулась, но не отступила, хотя, вскочи Дияра в испуге, Поль бы не стал ее осуждать. Разочаровался бы, но у каждого свой порог. Она состояла из противоречий: смелая – но пугливая, сильная – но неспособная за себя постоять. Ей следовало дать ему пощечину и уйти, не боясь и не пугаясь, потому что его действия выходили за рамки нормальности. Но Дияра, конечно, ничего подобного не сделала. Вместо этого положила руку на ремень и потянула язычок. Неловко высвободила пуговку и замерла. Не скрывая некоторой насмешки, Поль дернул вниз молнию сам. Наблюдать за ней было крайне интересно.

И только после этого он поцеловал эту девочку. Сам. Путая и без того всклокоченные волосы, прижимая к себе. Оторвался, взглянул на нее… и тут что-то перемкнуло.

Обросший цинизмом Кифер уже давно мало чему удивлялся. И конечно же, не преуспеть в этом было стыдливой девчушке. Просто… он вдруг понял, что хотел ее все это время. Именно ее. Со всеми заскоками, с ее ковырянием в тарелке, смотреть на которое было попросту больно… Наверное, дело в ее исключительности. Она вызывала слишком много эмоций, слишком много себя отдавала зрителю, чтобы оставить равнодушным. Любой на месте Поля Кифера захотел бы подчинить такую силу, пусть и на время. Есть люди, навечно оставляющие свой след в истории, эта девочка могла бы стать такой, сотрясти мир. И Кифер был этим восхищен сильнее, чем готов себе признаться.

Теперь, сидя на его коленях, она представляла собой не бессмертную балерину, не продуманный до мелочей кинематографический образ, коим восхищаются девочки ее возраста. С перекошенной одеждой, перепутанными волосами и часто вздымавшейся грудью Дияра Огнева больше походила на идеальную мужскую фантазию. Это было неожиданно, и это взорвало ему мозг.

Не помня ничего, он порывисто потянул вниз ее колготки. Упивался ее всхлипами и красными от стыда щеками. Он знал, что нужно делать, и совсем забыл, что впервые так, наверное, нельзя. Он доводил ее до оргазма. Целенаправленно. Он хотел увидеть это. Живое. Настоящее. В какой-то момент чуть не послал все и не содрал белье. Один рывок – и вот она будет под ним. Это ведь все равно у них случится. Так к чему откладывать? Лишь потому, что она пьяна? Как будто трезвая она не захочет!