В следующий момент девушке наконец удалось отстегнуться, и она пылающей головешкой выскочила из машины и бросилась к нему. Ни ее лица, ни ее глаз не было видно за яркими всполохами пламени.

Между ней и Стольником встал Джин. Подняв пистолет, он выстрелил. Бегущая в пламени споткнулась и упала, став лишь горсткой догорающего мяса. Душа сизым облачком пара улетела в небо.

Все стихло. Харитон поднял растерянный взгляд на Джина.

– Ты что творишь? Почему ты ее застрелил?

– Извини. Да, твоя девчонка, ты с ней спал, ты и должен был ее пристрелить.

– Да ты что говоришь?! – зарычал Стольник, схватив его за грудки и оскалив зубы.

– Ну и хрен с ними, с шалавами. Хотели красивой жизни, а ведь за все надо платить. Иногда жизнью. Все равно люди себя планомерно убивают, понемножку и каждый день. А тут хоть сразу, чтоб не мучились. Смертные для того и рождены, чтоб умереть.

Отброшенное тело Джина припечаталось к стене здания. Харитон побежал к нему, сжав кулаки. Отлетев от стены, куратор упал на землю, но, сгруппировавшись, кувыркнулся и встал на ноги. Джин крутанулся волчком так, что его силуэт размазался, и в следующий момент Стольник уже сам, превратившись в юлу от полученного удара ногой в голову, отлетел на асфальт.

– А теперь успокойся и слушай! Это приказ! – Этими словами куратор охладил пыл размазанного агрессора.

Тяжело дыша, герой забытых побед поднялся на ноги и встал перед синтом.

– Ее было не спасти. Ты хотел, чтоб она мучилась? Я облегчил ее страдания! Трезво смотри на ситуацию. Гневные баталии остались в Средних веках, сейчас эпоха холодного расчета. Кстати, автомат прошивает дверцу машины как бумагу. В твоей груди сейчас четыре дырки, которых ты не заметил в пылу сражения. Успокойся и иди сюда, я из тебя свинец выковыряю. Кстати, ловить патроны – это так же непрофессионально, как и психовать.

Стольник уже и сам понял свою ошибку и, прерывисто дыша, замер, на месте опустив руки, все еще сжатые в кулаки.

Джин, не заморачиваясь насчет дезинфекции, воткнул пальцы в раны своего подопечного и вытащил один за другим три бесформенных кусочка свинца. Четвертый кусок металла прошел навылет.

Вдалеке завыла сирена, напомнившая, что жители столицы не одобряют битвы с взрывами на улицах.

– Ну, все, пойдем, – с деловым видом вытерев свои окровавленные руки о его рубашку, поторопил синт. – Не смотри на меня так. Рубашку ты этими дырками все равно испортил, придется выкинуть.

Смартфон, недавно служивший фотоаппаратом, вспомнил о своих прямых обязанностях и запиликал в кармане.

Джин прочитал сообщение и вскинул взор из-под сдвинутых домиком бровей:

– Ну, что я могу тебе сообщить. Праздник жизни кончился. Тебе приказано явиться для дачи показаний на следствии по уничтожению усадьбы. Я не сообщил еще в Центр, что номер Адама теперь твой. Так что пока приказы идут мне. Кстати, надо тебе мобильник более современный взять.

– Не надо. Мне бы с этим разобраться. Пока я сообщения только голубиной почтой умею отправлять.

После чего две фигуры в стильных дорогих костюмах торопливо зашагали прочь от места, где оборвалось несколько людских судеб, присоединившихся к тысячам тысяч умерших в то же мгновение по всей планете.

– Знаешь, я понял, – ускоряя шаг, чтоб догнать куратора, сделал вывод Харитон, – это я виноват в смерти Вики и Оли.

– Это хорошо…

– Что они умерли?

– Нет, то, что ты понял. Девочек надо было оставить в казино, девочкам ничего не грозило.

– Это потому, что я пил и ошибся в принятии решений?

– Возможно, не зря ведь алкоголь не рекомендуется уставом, который написан кровью многих лучших. Ну что же поделаешь, Вековечная война почти так же сурова, как человеческая жизнь, мертвых не вернуть. Главное, что ты сделал выводы, так зарабатывается опыт. Если бы оправдал себя, то в следующий раз мог бы совершить эти ошибки повторно. Ну, вообще, ты не напрягайся, в игре со смертью всегда проигрываешь, рано или поздно, но проигрываешь. Мы тоже там будем, смерть всех выравнивает по себе.

После длительной изоляции во время расследования уничтожения базы синтов Стольника то ли повысили, то ли сослали, доверив под самостоятельный контроль целый город. Но, как сказал бы его любимый герой Атос из романа «Три мушкетера», прочитанного, пока он сидел в карантине, «это слишком мало для бога Тора и слишком много для синта-стажера». Также, впечатленный взрывом машин, он попросил учебник по взрывному делу, который ему незамедлительно предоставили. Сила взрыва была устрашающе могуча и чарующа своей неизвестностью. Стольник понял, что, изучив эту загадку, он станет сильней.

Учебник 1976 года по взрывному делу для студентов, обучающихся по специальности «Геофизические методы поисков и разведки месторождений полезных ископаемых», – все, что ему доверили для ответов на этот вопрос. Зеры, похоже, решили, что это безопасный минимум, который ему допустимо знать, но и этих знаний ему хватило, чтобы получить представление о доселе неведомой силе взрыва.

Вверенный городок, носящий название Болхов, был маленьким и смазанным следом истории народа, заселявшего эту огромную страну. Жили в городе люди с глазами, в которых потухла надежда на лучшее будущее, и их дети, мечтающие раствориться в вихре мегаполисов, выбравшись из серого болота безвременья.

Ему нравилось, гуляя по городу, рассматривать церкви. Интересно, они случайно напоминали ракеты или люди в былые эпохи таким образом пытались добраться на небо к богам, о которых помнили, но в которых не всегда хотели верить? Наземные ракеты – это оригинальная мысль, и чем больше храм, тем легче долететь до бога, не покидая при этом Землю.

Вначале он не совсем понимал, зачем его приставили контролировать этот сонный город, у которого отсутствовало будущее и имелось только прошлое. Через несколько дней он понял: город был одинаково неинтересен и синтам и дезам, поэтому можно не сомневаться, что здесь ничего не произойдет.

На руках у него имелись документы на имя Харитона Ивановича Стольникова и служебное удостоверение лейтенанта Главного разведывательного управления.

Однажды, гуляя по городу, он остановился возле ворот храма и вспомнил слова своего покойного друга-мусульманина: «Подумай. Когда есть вера в душе, человек все равно лучше, чем был без веры. Вера – это ощущение Всевышнего душой, которое не может объяснить разум. Хочешь, в мечеть со мной сходи, ну, или сам в церковь. Бог Един – только имен у него тысячи и культы поклонения отличаются».

Решительно направившись в храм, Харитон зашел в распахнутые двери и окунулся в пьянящий аромат чего-то удивительно знакомого. Величественные своды украшали изображения людей, которые, скорей всего, в своей жизни какими-то героическими поступками возвеличили мудрость Вселенского Разума, проявлениями которого они, безусловно, являлись.