– Час? Почему так долго? И что такое рок-н-ролл?

– Ты сначала заставь свою девушку собраться в ресторан за час, а потом поймешь. Рок-н-ролл – это музыка, которая звучит в душе каждого воина.

Слова куратора оказались пророческими, Вика вскочила с кровати и в панике заметалась по номеру, узнав, что на сборы дан «всего лишь» час.

Ему для переодевания потребовалось совсем немного времени. Больше времени потребовалось Вике, чтоб переубедить его не надевать вчерашний костюм, а выбрать новый и подобрать к нему подходящую рубашку. Потом он посвятил время размышлениям и созерцаниям сборов девушки – первой из тех, которых он в реальности, а не в воспоминаниях мог назвать своей. Или и это тоже иллюзия? А вообще женщины рода человеческого забавные. Интересно, почему они так отличаются по поведению и образу мысли от мужчин? Может, есть доля истины в старинной легенде, что человек был сотворен цельным, а потом разделен богами на две половинки: одну мужскую, а вторую женскую. И эти половинки были полностью противоположные, но стремящиеся к воссоединению своей целостности и любящие друг друга за свою непохожесть.

– Я же не позвонила маме! – вдруг в панике вскрикнула девушка и бросилась искать свою сумочку. – Она же, бедная, вся извелась и давление сбивает. Накрутила себе, что я уже холодным трупом остываю где-то на окраине города.

Интересно, а что, люди действительно могут представлять всякие несчастья, произошедшие с ближними? Неужели они не понимают, что своими мыслями сами же их и порождают? Нужно верить, что все будет хорошо, и молиться, только тогда так и будет, и даже судьба смягчит удар своего топора, отрубив не голову, а лишь прядь волос, сделав этим модную стрижку.

– Мамуля, не ругайся, – раздался оглушительный шепот из ванной, куда убежала девушка. – Все со мной отлично. Ты даже не представляешь, насколько все хорошо. Кто он? О-о-о! Он просто мужчина моей мечты. Не опять. Нет, не женат. Да, приезжий. Нет, не с Узбекистана. С чего ты взяла, что турок? Эстонец он. Точнее, русский, но живет там и говорит даже без акцента. Папе не говори, а то опять начнется. Порядочный. И любит меня сильно. Сказал, что я лучшая. Нет, ничего не было. Конечно, просто ухаживает. Дениска как? Скажи, мама ему купила машинку, с Катькой передала, завтра приедет она и принесет. Не сказала еще, конечно, я же не дура. На праздники постараюсь приехать. Одна. Хорошо, мы обсудим, может, и вместе. Ну ладно, пока. Потом сама позвоню.

А вид на Кремль действительно интересный. Можно вглядываться в каждый камень и представлять, сколько людей и событий он запомнил. Из-за вида на эти камни номер стоит дороже. Значит, и люди любят иногда вглядываться в прошлое? Не думал, что у людей есть на это время, ведь они все время спешат жить, ведь им так мало отведено времени.

– Я тебя в коридоре подожду. – Устав от ожидания, Стольник решил пройтись и этим поторопить спутницу.

В коридоре прогуливался Джин, попыхивая сигарой и с опаской поглядывая на пожарную сигнализацию.

– Ну как?

– Мне понравилось, только голова болит.

– Да, оторвались вчера. Зато девочки теперь будут вести себя, как будто знают нас сто лет. Это неплохо для алиби. Кстати, пока она собирается, иди и забери свои вещи. Закинем их в мою машину, вдруг придется в спешке когти рвать.

Кивнув, Стольник пошел обратно в номер, обдумывая высокопоэтичное выражение «рвать когти». Собрать вещи и вынести их в машину, о которой их случайным спутницам не суждено будет узнать никогда, он успел еще до того, как сборы и приготовления закончились.

В казино не было окон. Как объяснил Джин, это делалось специально, чтоб клиент не задумывался, какое время суток в большом мире, и жил в этом замкнутом мирке с бесплатным алкоголем и услужливым персоналом, дарящим иллюзию всемогущества тому, кто готов сыграть в азартные игры с фортуной.

Рулетка раскрутилась, и шарик начал свой бег по кругу в противоположном направлении от ее вращения.

– Дорогая, сделай ставку, я знаю, что у тебя счастливая рука, – нежно приобняв свою очаровательную спутницу-брюнетку, проворковал Джин.

Дав ей в руку стопку фишек, он боковым зрением продолжал наблюдать за вращением колеса фортуны. Направляя руку девушки, Джин поставил фишки на цифру 21 на красном фоне.

– Раз ты считаешь, что выиграет это число, давай подстрахуемся и закроем соседние. – На этот раз Джин своей рукой поставил по нескольку фишек на цифры 2 и 4 на черном фоне.

Девушка, расслабленная красивым коктейлем, опьяняющим не только своим вкусом и составом, но и насыщенностью цветов, наслаждалась ролью игрушки в руках этого хозяина жизни, уже выигравшего больше денег, чем ее родители заработали за всю жизнь.

– Веня, а давай поставим на зеро! – проявила она излишнюю инициативу.

– Обязательно поставим. – Джин блеснул белозубой улыбкой и вполголоса добавил: – Но в другой раз. А знаешь, рисковать так рисковать. Давай сыграем ва-банк. Крупье, все фишки на 21 красное.

Глаза крупье невольно расширились от удивления при виде клиента, распоряжающегося такими суммами вопреки здравому смыслу и без всякой системы. Гул взволнованных голосов прокатился по залу. Маститые рабы чертова колеса подтянулись от соседних столов, желая наблюдать позор или торжество одного из них.

– Ставки сделаны, ставок больше нет, – подытожил крупье, промокнув пот с висков идеально белым платком.

Стольник смотрел в их опьяненные жадностью и дорогим алкоголем глаза, утратившие блеск души, и думал о словах Джина, сказанных по дороге в казино.

– Казино обыграть невозможно. Те, кто проигрывает сразу, – счастливчики. Они еще могут выпутаться из сетей иллюзии. Те же, кто выиграл, подсаживаются на крючок. Они начинают верить в свою удачливость, почувствовав приторно-сладкий вкус легких денег. Они приходят и с каждым разом проигрывают все больше и больше, не желая отказаться от веры в свою исключительность перед всем остальным миром. Но в итоге проигрывают гораздо большее, чем деньги, – они теряют веру.

Из динамиков машины по пути в казино звучал голос девушки, которая пела песню как будто про Джина – этого воина новой-старой Вековечной войны, красиво управляющего дорогой машиной на большой скорости и этим контролирующего жизнь своих пассажиров, лихо объезжая повороты смерти. Их спутницы танцевали, плавно водя плечами, закрыв глаза и пребывая в трансовом состоянии, для впадения в которое раньше требовалось несколько дней медитировать или долго кружиться в бешеной ритуальной пляске вокруг костра. Цивилизация упростила методы изменения сознания, но приблизило ли это людей к осознанию Всевышнего или увело в сторону? В любом случае, человеческим женщинам все происходящее явно доставляло удовольствие.

Алкоголь снял головную боль и притупил чувство тревоги, корябающее душу с их выхода из гостиницы. Может, он просто не привык к новому облику войны? Да и вообще, та ли это война, о которой он помнил? Ни в подземельях синтов, ни в казино людей не видно того солнца свободы, к которому стремился его народ. Народ, которого, похоже, уже нет.