и преуспели, а другие нет. Одна такая причина всегда идет рука об руку с жизнью на Земле, имя ей – чистое везение.

Что произошло с млекопитающими сразу после К-Т вымирания, все еще плохо известно. Отчасти проблема в неоднородности палеонтологической летописи. И как это часто бывает в палеонтологии млекопитающих, большинство млекопитающих раннего палеогена известны лишь по нескольким разрозненным зубам.

Большая часть сохранившихся групп мелового периода просуществовала недолго. Гондванатерии Мадагаскара были уничтожены, и колонизация изолированного острова началась с нуля, причем основными захватчиками стали плацентарные млекопитающие. Этим объясняются уникальность фауны на острове: лемуры, тенреки, хищные виверры, такие как фосса, и множество других эндемичных видов [135]. Около 90 % видов, обитающих на острове, больше нигде не встречаются, но их будущее остается неопределенным из-за разрушения среды обитания.

Многобугорчатые пересекли границу периодов и какое-то время преуспевали, но вскоре они начали исчезать11. Сокращение их численности связывают с увеличением количества грызунов, но картина взаимодействия между этими внешне сходными группами неясна. Конкуренция за ресурсы, возможно, имела место, но большую роль могло сыграть изменение в составе фауны – как в случае с тритилодонтами. Появление новых видов хищников, включая плотоядных креодонтов и хищных птиц, только усугубило ситуацию. К позднему эоцену (второй эпохе палеогена) многобугорчатые исчезли.

Палеоген был уделом непритязательных не только с точки зрения рациона питания, но и с точки зрения анатомии. Первые млекопитающие новой эры поначалу были очень похожи друг на друга. Многих из них настолько трудно отличить друг от друга, что их объединяли в сборную группу, называемую кондиляртры. Если бы вы сложили всех млекопитающих, существовавших до этого, взяли среднее значение, а затем увеличили их размер тела, то в итоге получили бы кондиляртра: ни рыба ни мясо, смешение черт млекопитающих, процветавших на заре палеогена. Довольно крепкий, среднего размера, не специализирующийся ни на чем конкретном – кроме выживания, конечно. Кондиляртры были плацентарными млекопитающими, в этом мы уверены, но их точная таксономия и взаимоотношения плохо изучены, отчасти потому, что все они очень похожи. Некоторые отряды современных млекопитающих вышли из их числа, но пока мы не нашли точных доказательств, нельзя с уверенностью сказать, кто есть кто.

Что мы точно знаем, так это то, что самые первые представители всех современных групп распространились в первые 10–20 миллионов лет палеогена. Сумчатые и их сородичи неплохо себя чувствовали в северном полушарии в конце мелового периода. После падения астероида они объединились в новые группы в Северной Америке, а затем отправились через Южную Америку в Патагонию: в палеогене она все еще цеплялась за зеленую и плодородную Антарктиду. Животные прекрасно жили в Антарктиде, в их числе были и гондванатерии12. Подобно многобугорчатым, гондванатерии жили какое-то время после мел-палеогенового вымирания, их последние окаменелости датируются ранним эоценом, около 59 миллионов лет назад.

Сумчатые же рассеялись по богатому лесами полярному континенту и добрались до Австралии, прежде чем она окончательно откололась. Вот почему сегодня сумчатые встречаются в Австралии и Южной Америке, вдали от своих изначальных северных ареалов. Около 35 миллионов лет назад ледяные покровы начали окутывать Антарктиду, отодвигая ныне утраченные полярные экосистемы на периферию. Там они и встретили свой конец, исчезнув подо льдом вместе со своими обитателями.

Однопроходные продолжали свой долгий путь сквозь время – и у них неплохо получалось. Ископаемое из Патагонии под названием монотрематум (Monotrematum) указывает на присутствие там их предков около 61 миллиона лет назад, вскоре после массового вымирания. А окаменелость обдуродона (Obdurodon) говорит о том, что 28 миллионов лет назад в Австралии обитал прото-утконос, пускай и сохранивший коренные зубы своих предков, которых уже нет у современного вида (само название «обдуродон» означает «прочные зубы»).

Семейства из отряда плацентарных млекопитающих быстро распространились почти по всем континентам. Первые афротерии – ветвь, включающая слонов, трубкозубов и златокротовых, – появились в Африке. Тем временем на севере лавразиатерии осваивали новые земли: появились предки рукокрылых (Chiroptera) и китопарнокопытных млекопитающих (Cetartiodactyla). Хищные и панголины пошли каждый своим путем. Землеройки сочли это хорошим знаком и продолжали вести такой же образ жизни, как и многие первые млекопитающие.

Тем временем формировалась третья крупная ветвь плацентарных млекопитающих – эуархонтоглиры, к которым относятся грызуны – история сверхуспеха современной эпохи. Ближе к концу палеогена они заняли место многобугорчатых. Зайцеобразные, кролики и зайцы, очень скоро отделились от грызунов, но сохранили некоторые схожие с ними привычки. Тупайи и шерстокрылы тоже предпочли свою ветвь, отделенную от особенно ничем не примечательной маленькой группы древолазов, называемых плезиадапиформами.

Живших примерно 58–55 миллионов лет назад плезиадаписа и ему подобных можно считать нашими ближайшими родственниками. Они меньше метра в длину и похожи на белок, с длинными передними зубами и диастемой. Их глаза смотрят вперед, обеспечивая лучшее для жизни на деревьях восприятие, хотя некоторые исследователи относят их к наземным обитателям. В любом случае ряд признаков в их скелете указывает на их принадлежность к ветви приматов – той самой, к которой относимся и мы.

С тех пор потомки плезиадапиформов все так и обезьянничают. Эта группа дала начало лемурам, обезьянам, приматам – и, конечно, одному из последних и наиболее противоречивых отпрысков: человеку.

В Шотландии восстановление после катастрофы на границе K-Pg шло медленнее из-за развязавшейся там геологической драмы. Шотландия обязана своим впечатляющим ландшафтом как раз палеогену. Когда Америка и Европа разделились, поднимающаяся лава образовала Шотландское высокогорье. Вулканы Скай и остальной части Внутренних Гебридских островов – Арднамерхана и Сент-Килда – опорожнили свои желудки на то, что осталось от мелового периода, аналогично сибирским траппам в конце перми.

В недавних исследованиях высказывалось предположение, что вулканической истерике Ская способствовала сама Вселенная. В скалах острова, которым насчитывается примерно 60 миллионов лет, содержатся минералы с астероидов13. То были лишь небольшие столкновения, но, возможно, они вызвали вулканическую активность в этом районе. Пока жизнь на Земле понемногу приходила в себя, в Шотландии начала палеогена выжить удавалось немногим.

Климат на планете был тропическим и больше напоминал сегодняшнее побережье Западной Африки. В палеогене температура неуклонно повышалась, пока она не достигла своего пика – то, что ученые называют PETM, палеоцен-эоценовым термическим максимумом [136]. Общее повышение температуры на целых 8° по Цельсию повлияло на модели эволюции современных млекопитающих. Многие формирующиеся группы уменьшились в размерах в ответ на изменения в растительности и климате.

В Шотландии почти нет окаменелостей палеогенового периода, поэтому понять, как там жилось в то время, сложно. Сохранилось несколько надкрыльев жуков с острова Малл, но на этом все. Породы, в которых могли быть палеогеновые окаменелости,