— А тут Калининград. Лету одиннадцать часов…

Яша рядом со мною закатил глаза и прошептал трагическимголосом:

— Я больше не могу это слышать. У меня будет мозговойспазм.

Джошуа Бекон угрюмо следил подозрительным взглядом заполетом красной точки, словно хотел поймать Клаву в жульничестве на километрахили человекоголовах. Молодой ферт поигрывал языком галстука, то обмахивая имлицо, то щекоча им свои нос и подбородок.

Бабка после каждой цифры восклицала:

— О, май га-ад!

Клава от ее испуганного восторга хмелел и закидывал гостейцифрами, совершая фонариком огромные дуги от Скандинавии до Таймыра.

— Это Камчатка! — сурово и торжественно говорилон.

— О, май га-ад!!

— А это — Аляска!

— О, май га-а-д!!

По всему видно было, что старая калоша впервые встретилась скартой мира.

Я вытянула под столом ноги, наткнулась на чьи-то туфли,искоса заглянув под стол, увидела снятые туфли Джошуа Бекона — лаковые, сидиотскими пряжками, наверняка, очень дорогие. Человек с маломальским вкусом низа что не согласился бы надеть такую обувь.

Рядом елозили по полу корявые растоптанные лапти моеголюбимого начальника. Он никогда не мог надеть новые туфли. Его правая нога былаискорежена тяжелым ранением в войну Судного дня, поэтому месяца два туфлирастаптывал для него кто-нибудь из домашних.

Я взглянула на Клаву. Лысина его багровела от служебногорвения, толстые ляжки свисали со стула, синяя рубашка прилипла к жирной спине.

Я обожала его.

Я готова была разнашивать его туфли.

Справа от меня, доброжелательно обводя взглядом всех застолом, сидел наш Шая.

— А это остров Ямал. Там живут четырнадцать евреев…

— О, май га-а-ад!!

— …хррять, сучий потрр… — прохрипел пиджак Шаи.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Утром, проходя по двору нашего детского садика, я увидела наскамейке троих, смиренно дожидающихся кого-то, мужчин с котомками. Сидели они,видимо, давно, и вид имели вокзальный. Таких навалом околачивалось у«Гастронома» на углу, но как же они попали в Святая Святых Синдиката? Междутем, Эдмон прохаживался неподалеку и не подавал никаких признаков беспокойствапри виде этой, явно алкогольной, троицы…

— Эдмон, — спросила я его, — какиесимпатичные ребята загорают тут у нас на скамеечке. Ты где их подобрал?

Он остановился, смерил взглядом мятую троицу и сказал:

— Это строители. Гурвиц распорядился пропустить…

— А… И что же они тут будут строить?

Он пожал плечами:

— Гурвиц говорит, дом. Вон там, на месте песочницы… Яоглянулась, не очень доверяя осведомленности Эдмона. Бывшая наша песочница былаобычного детсадовского стандарта. Да и вокруг поля не простирались… Интересно,какого рода помещение намеревался возвести здесь наш вечно пьяный апостол?

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Из «Базы данных обращений в Синдикат».

Департамент Фенечек-Тусовок.

Обращение №3.895:

Бабий страдательный голос:

— Ой, я же вся больная, вся больная… анализ заанализом, анализ за анализом, и ничего не показывает… Уж если мне родная странане поможет, так кто?!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Microsoft Word, рабочий стол,

папка rossia, файл marina

«…звонила Марина… Она разыскала книгу по физиономистикекакого-то известного автора и сейчас размышляет над внешностью Пушкина. Какойформы нос или ухо что означают. Прикидывает, забраковывает те или другие нос,глаза, лоб…

— Послушай, — говорю я ей. — А не сделать липросто точную копию его портрета? Чего уж там, пусть будет, каким был…

— Нет, — с сомнением отвечает она. — Не могупустить это дело на самотек. А вдруг какой-нибудь опытный физиономист скажетпотом, что у нашего Пушкина лоб дегенерата, а нос карточного шулера?»

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

В июле Иерусалим навалился на нас с особенным начальственнымжаром. Видать, очередной варяг, приглашенный на беседу с Иммануэлем, выдалочередную нетленную мысль: организовать идейный форум-прорыв, обеспечитьмогучий интеллектуальный рывок. На месте. В России.

На встречу с Верховным, специально для этой цели залетевшимк нам на один день по пути в Рим, в «Пантелеево» свезли инструкторов по восхождениюсо всех концов бывшего СССР.

Клава распорядился, чтобы вся коллегия синдиков собраласьтам же. Предполагалось, что присутствие Верховного стимулирует мозговой штурмна выработку методов ускорения Восхождения.

По этому поводу в «Пантелеево» торопливо побелили двадеревянных столба, символизирующих въезд в дом отдыха, заасфальтировали две,особенно глубокие, колдобины на центральной аллее, по которой пролегал путьВерховного, вычистили и закрыли на замок туалет, на случай, если Верховномупонадобится заскочить по нужде, и в столовой водрузили большую вазу с цветамина колченогий стол. Кроме того, подмели, наконец, конференц-зал, где,собственно, мы должны были штурмовать интеллектуальные вершины.

Вначале в конференц-зале был собран узкий круг посвященных.

Клава рапортовал Верховному о положении дел. Как любойвоенный, он обожал цифры, неважно — что в них воплощалось: километры, люди, илиеще какие-нибудь виртуальные сущности. Например, в начале своего отчета привелпоразительную цифру: за год в Синдикат поступают 63 тыс. обращений.

Я-то знала, что это за обращения…

Хотя попадались и обращения настоящие. Яша рассказывал, какна прошлой неделе к нему явилась интеллигентная дама и с дрожью в голосеповедала о своем горе: ее единственный ребенок, мальчик восьми лет, боленшизофренией, поэтому, она хочет отправить его в кибуц.

— Куда? — не понял сердобольный Яша.

Видите ли, она слышала, ей рассказывала приятельница, чтоесть такие кибуцы, где за подобными детьми ухаживают, с ними играют дельфины,верблюды, лошади и павлины…

— И вы отправите такого ребенка одного? — не верясвоим ушам, спросил Яша.

— Я бы к нему часто приезжала… — доверчиво объяснилаэта милая женщина.