— Но вы понимаете, — начал Яша, все еще подыскиваяслова, — что в чужой стране, среди чужого языка он переживет стресс, можетубежать, бродить один, голодать, покончить с собой от тоски?!..

— Вы так считаете? — прошептала она… — Я думала…дельфины, лошади… ослики…

Яша, трепетный отец, самолично покупающий дочерямвсе, — от свитеров до прокладок, — смотрел на эту измученную жизньюидиотку и испытывал нестерпимую жалость, безадресную тоску и желание прибитьее, на хрен.

…пока Клавдий забрасывал нас цифрами, с тщанием ребенка,играющего в песочке на морском берегу, Верховный сидел в грязном пластиковомкресле и был похож на засыпающего филина. Время от времени он засовывал в ротуказательный палец, выковыривая что-то из зубов или добывая из-за щеки какие-тоогрызки, — только что вся московская коллегия Синдиката торжественноотведала в столовой «Пантелеева» селедку под майонезом, обугленную ногукошерной курицы с бурой подливкой и запила это пиршество богов липким,кисейно-розовым киселем… С Верховным приехала одна из чиновниц его канцелярии —толстая бесформенная дылда в широченных коротких брюках и мужских сандалиях набосу ногу. Вся она была завешана пегой крашеной гривой, рассыпанной по толстойспине, по пудовым грудям, по могутным плечам… Кого-то она мне мучительнонапоминала.

— На кого похожа эта женщина? — спросила я Яшу,взывая к его легкому на подъем воображению карикатуриста… Он поднял голову ипочти без паузы отрывисто бросил:

— На морского льва…

У Клавы вид был загадочный, он поглядывал на часы и явнождал кого-то, кто явится сейчас с бо-ольшим сюрпризом.

И явился. Двери конференц-зала открылись, в них стоялКлещатик… В этом было даже что-то кинематографическое. Я сразу поняла, что нашДед Мороз приехал не с пустыми руками…

— Норувим! — воскликнул Клава, — ты опоздал, замбура,я тут почти сдохнул!

Верховному он пояснил на иврите, что Синдикат в настоящеевремя готовит грандиозную акцию, предназначенную стать историческим символомэпохи. Операция будет названа «Возвращение из глубин» и, безусловно, войдетотдельной главою в новейшую историю Синдиката, да и всего еврейского народа…Господин Клещатик, всем известный наш генеральный подрядчик, но, кроме того, игенератор творческой мысли, шлифовальщик, так сказать, идеи, сделает краткоесообщение о сути Проекта… Яаков, брось эти скабрезные почеркушки, займись своимпрямым делом — Восхождением. Переводи Норувима!

Яша обреченно поднялся… Он, с его талантом прирожденногосинхрониста, всегда отдувался на таких вот чиновных тусовках…

Клещатик не торопился… Я загляделась на то, как готовится онк речи: легкая улыбка по сторонам — предвестником грядущих перемен… Беглый, ноне суетный осмотр манжет, высвобождение платиновой запонки из петли, деликатноепокашливание, плавное, успокаивающее (вы в надежных руках!) потирание ладоней…Вообще, на фоне непрезентабельных и, по обыкновению, расхристанных израильтян(баба Нюта не в счет) он выглядел элегантным…

— Собственно… — наконец проговорил он негромко, —сама идея Проекта лежала на поверхности и витала в воздухе с тех пор, как былорганизован департамент Розыска потерянных колен… С гордостью замечу лишь, чтоэтот департамент, во многом инициированный моим наитием о нерасторжимостигенетической и психологической связи разных этнических групп еврейского народа,за последние месяцы выдал беспрецедентные результаты! И сейчас можно смелопредсказать, что с течением времени все потерянные колена — вернее, ихразвеянные по всей земле потомки, конечно же, будут идентифицированы, собраны иориентированы — согласно идеологии Синдиката — на Восхождение!

И первой ласточкой станет нестандартный рейс, совершенныйсюрприз для самих восходящих, полагающих, что взошли по трапу на обычноетуристическое судно, везущее их на двухнедельную речную-морскую прогулку…Индивидуумы, которых мы отберем для этого исторического рейса, якобы выиграютбесплатные билеты в одной из наших всегдашних лотерей. Всех их ждетудивительная метаморфоза: они взойдут на корабль, еще не догадываясь о своейвеликой миссии, — в конце концов, героическая история Синдиката изобилуетесли не подобными, то схожими операциями, проведенными в тайне, под покровомночи: все помнят знаменитые переброски эфиопских евреев — «Операцию Шломо»,«Операцию Моше»… Да и в Стране никто (за исключением отдельных ответственныхлиц) не будет ожидать ту поистине мировую сенсацию, которая буквально взорветвесь народ в средствах массовой информации… А на судне тем временем психологи,инструктора и специалисты по Загрузке ментальности активно будут работать смировоззрением тех, кто не подозревает о своей сокрытой до поры до временимиссии: восстать из пепла истории, из забвения народа, из вековечной мечты овоссоединении…

Яша переводил, и выражение его лица невозможно было описать!В бессильной оторопи он шарил взглядом по лицам коллег, пока не наткнулся намое лицо. Несколько мгновений мы глядели друг на друга… я покачала головой, онотвел глаза…

Перестав ковырять в зубах, Верховный внимательноприслушивался к обволакивающему речитативу Клещатика. Да и все остальные,честно говоря, поплыли по волнам его голоса… Клавдий сиял: наконец-то онвставит замбуру всем этим иерусалимским бездельникам! Наконец на негоперестанут сыпаться шишки, — наоборот, хоть толика лавра, который таклюбит он добавлять в свой коронный паприкаш, увенчает его добрую потную лысину!

— Да, это потребует от Синдиката немалых затрат,возможно даже затрат гигантских! — грозно возвышал голос Клещатик и былпохож на привставшего на цыпочки дирижера, показывающего fortissimo группедуховых… — Да, надо будет потревожить дополнительных спонсоров, потеребитьфонды, не надо бояться миллионных вложений. Но когда первые три сотни извосстановленных колен взойдут на вновь обретенный берег, когда Верховный синдикпротянет приветственно руку первому взошедшему из потерянных колен… О,вообразите эти фотографии, этот восторг журналистов, историков, простых людей…Можно смело предсказать, что подобный рейс станет лишь первой ласточкой вначале великого пути Восхождения из глубин прошлого!

Так-так, подумала я, очень интересно… Предупредить Абрашу,чтоб жена загорала на другой какой-нибудь палубе, не на этой…

— Класс! — воскликнул Панчер, подпрыгнув и высокозакинув ногу на ногу. — Мои поздравления, Ной Рувимыч! Здорово заверчено!Только условие: частью восходящих колен станут мои Юные стражи Сиона!

— Но ведь это мой проект, мой! — вдруг со страшнойобидой воскликнул Изя Коваль. — Это была моя идея!

— Дорогой мой, — с мягким нажимом возразилКлещатик, — идеи, как известно, витают в воздухе… Или… или приплывают поводе! — и усмехнулся своему каламбуру.

И дальше он перешел к технической части своегопроекта, — а по затратам это уж был всем проектам Проект: подробноразъяснял — каких средств потребует изменение обычного маршрута, ночнаяпересадка на морской лайнер… и прочие частности, которые я уже не слушала…Выловила только своим писательским скабрезным слухом, что первым теплоходомстанет «Илья Муромец», а вторым — «Очарованный странник»… У меня не было причинпредполагать в этом какой-то специальный умысел Ноя Рувимыча, я тольковообразила себе группу заспанных очарованных странников на верхней палубе, вполном остолбенении рассматривающих купол Бахайского Храма, портовые помойки иулицы утренней Хайфы, петляющие по горе Кармель…