Заснуть и увидеть тот самый сон Ринна пыталась каждый день. И вот…

Она прикорнула в кресле и задремала. За окном было темно от туч, хлестал дождь, выл ветер. А ей этот ветер швырнул в лицо охапку колючих песчинок, она сердито мяукнула и опустила морду, закрутилась на лапах – несносный ветер дул отовсюду.

Она зажмурилась и пошла по сухой, потрескавшейся земле туда, где должен был дворец с садом. С каждым шагом ветер стихал, переставал мешать, и скоро она стала смотреть по сторонам. Пустыня, куда ни глянь – камни, песок, пучки сухой травы, и не видно никакого сада. Если сада нет, зачем она здесь?!

Но сон продолжался, и надо было идти, и скоро она увидела камень похожих очертаний. Неужели?..

Она лапами разбрасывала песок, вне себя от страха, что драгоценный подарок колдуна мог пропасть. И зачем было бросать его тогда, не забрать с собой? Может, кто-то уже подобрал, кто-то случайный? От одной этой мысли становилось страшно. О том, что шаль мог взять колдун-лев, она не думала – такие, как он, не берут назад свои подарки…

Ринна не сразу поняла, что отгребает песок уже не лапами, а ладонями. И была вне себя от счастья, нащупав, наконец, шёлк. Бережно извлекла шаль, встряхнула, убеждаясь, что она в порядке, не испортилась от столь небрежного отношения – шаль была как новая, мягкая и чуть прохладная.

Ветер опять дул, шумел в ушах, но теперь не спешил давать советы. Это ничего, она помнила прежние. Закутаться с ног до головы, закрыть лицо, глаза…

Закуталась. Ячеистый узор не мешал смотреть и видеть, он, в сущности, ничему не мешал. Она завернулась плотнее, шаль скоро перестала ощущаться, зато нахлынула отрешённость, удивительное спокойствие, как будто она закрыла окно и перестала слышать шум улицы. И захотелось спать…

– Леди Рина, просыпайтесь, пожалуйста! – как сквозь пелену донёсся до неё голос Сины. – Просыпайтесь, – горничная даже трясла её за плечо.

Ринна нехотя открыла глаза. Сина стояла над ней, и была чем-то взволнована.

– Ах, леди, вы так и уснули, в кресле, одетая, я не могла вас разбудить! Но уже давно утро. И вот… а, ужасная новость, леди! Вас ждут внизу. Пожалуйста!

– Что такое, Сина? – Ринна потянулась, потерла лицо, чтобы быстрее прийти в себя, – случилось что-то? Который час?

– Уже почти полдень, леди! Вы спали и спали, я не могла добудиться! Ах, да, случилось, случилось! Эсс Вернан! Леди, эсс Сейри послал за вами!

– Что случилось с Вернаном? – она не узнала своего голоса.

Почему-то поняла, что случилось очень плохое. А Сина вдруг разрыдалась, закрыв руками лицо.

– Ах, леди, он был такой замечательный! Ну почему, почему… Он на меня и не смотрел, а я, я…

– Сина, что вы сказали?! – Ринна схватила девушку за плечи, тряхнула, та только всхлипывала.

Сердце готово было выскочить, когда она бежала вниз по лестнице. В ушах стучало: «Он был, был… был…»

Вернан – был?!

Его тело лежало в оббитом бархатом гробу возле лестницы. Рядом скорбно застыл дядюшка-банкир. Чуть поодаль – Гаверик. Ещё какие-то люди.

– Миледи тут, – негромко сказал Гаверик, тогда Сейри взглянул на неё.

– Мой дорогой мальчик, – проговорил он прерывающимся голосом, – такая нелепость, вдали от дома. Такая несправедливость! Его подло убили ударом в спину! Прервалась молодая жизнь! Я просил его избегать подобных недостойных мест! Я предупреждал… – он вытер слезу.

Тут на Ринну как ветром дохнуло злым раздражением пополам с насмешкой и жалостью – такая жгучая смесь. Дохнуло оттуда, где стоял Гаверик.

– Примите мои соболезнования, леди, – поклонился какой-то господин. – И вы, эссы. Я сожалею, что в нашем мирном городе вас постигла такая утрата, – он подошёл и передал Сейри какие-то бумаги. – Здесь все, эсс. Заключения лекаря и мага тоже.

– Премного благодарен, – закивал банкир, – мы уедем завтра, как видите, мы должны.

А насмешка и злость… это, кажется, она услышала истинные чувства тая. Раньше не слышала. Она была оглушена всем этим, стояла, давясь слезами. Вернана больше нет. Эти соболезнования. Тело в гробу. Она осталась одна с Гавериком и Сейри. Осталась одна! Вернана, верного, несмотря ни на что, друга – нет…

– Пока позволяет погода, спасибо за это Ясному Пламени… – продолжал Сейри, опять вытирая глаза. – Пока корабли выходят из гавани…

– Это уже опрометчиво, эсс, погода на море в это время года так коварна, – заметил кто-то.

Наконец гроб закрыли и отнесли вниз, в подвал. Когда Ринна поднималась к себе, словно с грузом на плечах, на лестнице её встретил старый тай, вышел внезапно и взял за локоть.

– Что случилось, леди? – спросил он строго.

– Эсс? – она его не поняла.

– Что произошло? Что вы делали?

– Что вам нужно, эсс Гаверик? Я ничего не делала. И спала. Чем мне ещё тут заниматься?

– Да, Сина говорила, что вы спите, – он больно сжал её руку, – что вы приняли? Какое снадобье?

– Никакого. Это у вас надо спросить, что вы мне подливаете.

– Хорошо, – он отпустил её. – С молодым Сейри покончено, значит. Случайно убит в пивнушке в пьяной драке, убийцу никто не видел. Я не сомневался, что это случится. С тех пор как ему перестали доверять. В Лаверри я ещё покрывал дурака, жалел, – он отвернулся. – Вы хоть не будьте дурочкой.

Он поторопился уйти, потому что внизу показался банкир. Ринна тоже бросилась к себе. И только там, захлопнув за собой дверь, она поняла расспросы Гаверика – что случилась да что за снадобья она принимала. И вспомнила сон. Значит, случилось это? Тай не смог к ней подступиться! Она избавилась от него навсегда! Она избавилась от своего проклятого редкого дара.

Какое счастье.

Ринна не принимала участия в сборах, ей было безразлично, что Сина укладывала в её дорожный сундук. Она не должна оказаться с Сейри на корабле, этого следовало как-то избежать. Ведь корабль повезёт их в Гринзаль, там всё станет только сложнее. Да, она стремилась в Гринзаль, но не в компании с «дядюшкой» Сейри – там ей с ним точно не справиться. Ей нужно в Лир.

Под руку попалась шёлковая сумка, та, что когда-то вручила ей леди Рауз. В сумке так и лежали запасная сорочка, чулки, кошелёк. Несколько дреров лучше, чем ничего, а больше раздобыть было негде. Ещё в сумке нашлась фигурка-туфелька, Ринна ей обрадовалась, повертела в пальцах, гладя полированный металл, коснулась губами – почудился сладкий запах мёда и корицы. Вещичка напоминала о Рике, о Раби, об их путешествии верхом, о Лаверри. Только монастырь вспоминать не хотелось совсем, как не было его.

Ринна завернула фигурку в платок и положила в сумку, пообещав себе напечь пряников при первом удобном случае. Кстати, только здесь, в этом поместье, она ни разу не зашла на кухню, чтобы готовить. Даже желания такого не возникло. Лишнее доказательство тому, что в этом проклятом месте она не живёт, а лишь существует.