— Даньлю? — переспросил тот. — Да туда, туда. Только там вы не проедете.

— Почему?

— Брод у них там перекрыт. Я тоже думал дорогу срезать, товар в Сан побыстрей привезти, — торговец досадливо сплюнул. — Только время зря потерял.

— А что случилось?

— Злобный призрак шалит. Да так, что трупы до сих пор валяются. Не ездите туда, гиблое это теперь место.

— Что, деревню вырезал? — ахнул возница.

— Да нет, в саму деревню он не суётся…

После этого возница и Хун Пяо в два голоса попытались отговорить Жулань от продолжения поездки, но женщина сочла, что раз они почти приехали, а в самой деревне не опасно, то надо всё-таки добраться до старосты, раз уж обещала. Слуги ворчали, что с этими духами никогда не знаешь, вчера было не опасно, а сегодня сожрут, так что и пластинки от лат не останется, но всё же подчинились. Решающим аргументом стало то, что в деревне можно всё-таки переночевать под крышей, а если прямо сейчас развернуться, то до ночи найти жильё они точно не успеют.

Староста Даньлю принял гостей не очень приветливо, хотя за весточку от дочери вежливо поблагодарил. Перспектива приютит на ночь троих человек в восторг его явно не привела, но звякнувшая в руках у Хун Пяо связка монет помогла смириться с неизбежным.

— Только не обессудьте, госпожа — живём мы тут убого, питаемся впроголодь, принять вас как должно не можем…

Слова старосты явно не были только данью вежливости: Жулань и сама видела, что деревня бедна, и впроголодь — не впроголодь, а разносолов на обед явно не предвидится. Но выбирать не приходилось. Присев на низкую скамейку у ничем не затянутого окна, пока хозяйка, видимо, невестка старосты, накрывала на стол, Жулань с тоской подумала, что задержка в пути теперь растягивается на добрую неделю. Что скажет муж, и представлять не хотелось.

— Мама!!! — крыша домика чуть не подпрыгнула от детского вопля, и внутрь влетела девочка лет пяти, с совершенно круглыми глазами на грязном личике. — Там заклинатели! Бессмертные!

— Какие ещё заклинатели?

— Настоящие, мама! С волосами! В шелках! — девочка взмахнула руками, изображая что-то в воздухе. — На мечах летели, их много!

Женщина торопливо вытерла руки и поспешила наружу, на её лице мешались недоверие и надежда. Девочка выбежала следом. Когда экипаж Жулань только въехал в деревню, за ним сразу же пристроилась страйка ребятни, и потом любопытные глазёнки таращились из-за ограды, но по сравнению с настоящими заклинателями простые путники, конечно, меркли. Жулань и сама почувствовала желание выйти наружу и посмотреть, но пересилила себя: что она, заклинателей не видела? Тем более, что те и сами шли сюда, о чём свидетельствовал приближающийся шум. Жулань вздохнула, поправила волосы и поднялась, готовясь приветствовать гостей. Сквозь окно было видно, как староста с детьми и женой, непрерывно кланяясь, распахнули ворота, и во двор их дома вошли четверо. Трое, судя по белым одеждам, были учениками, а вот четвёртым…

Четвёртым, к изумлению Жулань, оказался мастер Хэн Линьсюань.

К тому времени, когда они вошли в дом, она успела взять себя в руки и поклонилась спокойно, со всем доступным ей достоинством. Для мастера Хэна встреча тоже стала сюрпризом — увидев Жулань, он застыл как вкопанный. Потом заулыбался и поклонился в ответ. Ученики последовали его примеру.

— Путники тут у нас, гости, господин бессмертный, — суетливо объяснил хозяин. — Приехали, чтобы весточку этому ничтожному Ма передать от дочки…

— Мы знакомы, уважаемый Ма, — кивнул заклинатель. — Госпожа Е, рад видеть вас в добром здравии.

— Взаимно, бессмертный мастер.

— Ну, зачем же такие церемонии? Это мои ученики, — Хэн Линьсюань обвёл рукой толпившихся чуть позади него двоих парней — и девушку, как теперь разглядела Жулань. Она кивала, пока молодых людей представляли ей одного за другим, а потом хозяйка дома с откровенно вымученной улыбкой позвала дорогих гостей к столу отведать её жалкую стряпню. Жулань мысленно от души ей посочувствовала. Должно быть, местные надеялись, что к ним пожаловали заклинатели от клана Чжун помочь справиться с их бедой, а казалось, что это невесть как забредшие сюда соседи. Им жалобу не принесёшь, а накормить пять лишних ртов надо по высшему разряду. И денег с этих не попросишь.

Линьсюань в ответ на приглашение кивнул, попросив воды, чтобы можно было привести себя в порядок. Это явно не мешало: вид у всех заклинателей был усталый, немного помятый и действительно не очень чистый. Даже мастер Хэн выглядел далеко не так безупречно, как всегда: спадающие на спину волосы спутались, одна прядь выбилась из-под гуаня, на светло-зелёном рукаве виднелось грязно-рыжее пятно. Белые шэньи учеников тоже утратили чистоту, у кого-то и на лице красовались пятна, похожие на засохшую глину.

— Просо… — с отвращением пробормотал один из учеников, когда все наконец уселись за стол, и Хэн Линьсюань кивнул своим спутникам, давая знак приступать к трапезе. Хозяева, накрыв им, ушли куда-то на улицу и увели изнывающих от любопытства детей.

— А ты ожидал риса? — другой ученик, смуглый, как южный варвар, кивнул куда-то в сторону. — Ты посмотри, как они живут.

— Да уж могли бы расстараться, не каждый день у них такие гости…

— Прекрати, — оборвал мастер Хэн. — Для этих людей просо дороже, чем для тебя рис и мясо. Ты просто приходишь в трапезную и ешь, а они от себя отрывают. Прояви уважение.

Ученики сконфуженно замолчали. Жулань зачерпнула ложку просяной каши, которая, на её вкус, была ничуть не хуже рисовой. Девушка-заклинательница рядом с ней уже молча ела, не показывая никакого неудовольствия.

— Госпожа Е, — сказал мастер Хэн, когда первый голод был утолён, — надеюсь, вы простите мне любопытство. Мы никак не ожидали встретить госпожу в таком месте.

— Эта Сун ездила в Чэнлин, в храм Благодарности и Долголетия, — чопорно отозвалась Жулань. — Завернула сюда по просьбе одной из паломниц к её родным. А что привело сюда господ бессмертных, если мне позволено просить?

— Этот учитель по просьбе главы Ши повёл своих учеников разобраться, почему в окрестностях пещеры Духов глаз стал пропадать скот. Оказалось, что в пещере свили гнездо ежи-оборотни.

— Ежи?

— Да, представьте себе. Ёж — милая зверушка, но не тогда, когда уже почти досовершенствуется до принятия человеческого облика. Они научились изменять размеры, и червей с мышами для добычи им стало мало. К счастью, разум от человеческого был ещё далёк, так что мы с ними справились, но, увлёкшись погоней, к моему стыду, заблудились. Пещеры оказались больше, чем я думал, так что мы вышли на поверхность совсем в другом месте.

— Надеюсь, вы справились