В 1314 году курс кыпчакских аспров составлял половину стоимости трапезундских аспров. Примерно в это же время 833 кыпчаковских аспра приравнивались всего лишь к 49 константинопольским гиперперов[413], то есть 17 аспров составляли 1 гиперпер. Эта монета в Кыпчаке имела разную чеканку и, соответственно, разную стоимость. В 1289 году за 600 монет с надписью «аспрес Барихат» (аспр Берке) давали 100 комнинских[414].

Один аспр равнялся 16 фоллери (приравнивавшихся к византийским медным фоллисам[415]), служившим в качестве мелкой разменной монеты каждодневного спроса.

Для чеканки монет генуэзцами был хорошо поставлен ввоз серебряных слитков через Кафу, а уже оттуда они попадали далеко на Восток. Наряду с серебром стало использоваться и золото, но монеты из него не чеканили. На золотых слитках просто штамповалась тамга, и они ходили в обороте в таком виде, называясь «оро ди танга» (дословно «золото, обозначенное тамгой»).

Для использования за границами Золотой Орды и зарубежной торговли применялись динары, получившие широкое распространение во всех странах Востока. Именно их в количестве тридцати тысяч штук приобрел у купцов хан Узбек для отправки с посольством в Египет. Один серебряный динар равнялся шести дирхемам[416] (по 2,15 грамма, что соответствует 12,5 русской довоенной копейки). Кроме вышеперечисленного в Кыпчаке имели хождение также византийские гиперперы.

Наибольший размер дани татары Золотой Орды получали от Руси, хотя порой по сравнению с тем, что имели ильханы в Иране, он и был ниже. Например, в 1384 году каждое русское село выплачивало по половине рубля, или полтине, что в общем составляло значительную сумму. Без этой финансовой опоры экономика Орды просто не смогла бы развиваться.

Первоначально на Руси, так же как и в Иране, взимание дани происходило неорганизованно. Гуюк и Бату просто послали в русские деревни «сарацина»[417], который сильно завысил размер выплат, взимая дань в различной, преимущественно натуральной форме. Из семей он насильно угнал каждого третьего сына, всех неженатых мужчин и незамужних женщин. Это был единственный дошедший до нас случай, который предвосхитил широко практиковавшееся османами в более поздние времена насильственное изъятие мальчиков (девширме[418]).

Натуральные выплаты состояли из шкур белых медведей, черных бобров, соболей, черно-бурых лисиц и других товаров. Неплатежеспособных людей угоняли в рабство. Татарские сборщики дани в 1237 году потребовали в Рязани отдать им десятину и всех лошадей. Лицами, обязанными уплачивать дань, татары объявили всех мужчин, включая детей грудного возраста.

Такой произвол, совершавшийся в самом начале нашествия, в скором времени был прекращен. Бату привез от великого хана специалиста по организации взимания дани по имени Нусал, который позже наводил порядок в этом вопросе и в Персии. Однако, судя по всему, Бату так и не успел упорядочить данный вопрос.

Первую оценку размеров регулярных выплат татары произвели в 1257 году уже при Берке. Тогда по распоряжению великого хана по всей Руси стали разъезжать государственные татарские чиновники, так называемые баскаки. По свидетельству русских летописей, наиболее активно они действовали в районах Мурома, Рязани, Суздаля и Владимира. Баскаки с помощью специальных переписчиков, так называемых численцев, организовали учет лиц, обязанных уплачивать дань.

Одновременно было образовано специальное налоговое ведомство, в задачу которого входило преумножение поступлений в казну. Организационно оно строилось по армейскому образцу – татары ввели должности налоговых десятников, сотников, тысячников и темников.

Русские летописи в этой связи пишут о начислении ими в то время двух видов налогов. Первый составляла десятина (скорее всего, от произведенной сельскохозяйственной продукции), так называемый ясак, по-русски «десятина» или «десятинная». Второй представлял собой налог с оборота, так называемую тамгу. В русских летописях этот вид налога часто путали с ясаком и пошлиной. Вполне понятно, что отчисления с оборота реализованных товаров касались в первую очередь торговцев.

Данные два вида дани являлись основным источником пополнения казны татар. Позднее слово «дань» стали заменять термином «выход». Он и встречается в русских летописях чаще всего, хотя позже в них появляется и термин «ясак».

Вторая кардинальная оценка размеров регулярных выплат на Руси состоялась в 1275 году. Тогда от уплаты дани и прочих сборов было освобождено духовенство и монашество[419], а также все их служки и другие обслуживающие церковь люди. Кроме православных духовных лиц дань не взималась также с мусульманских священников волжских булгар, башкир и других народов, исповедующих ислам. Церковный обслуживающий персонал, а также работавших в интересах церкви ремесленников, сокольничих, ловчих, рабочих и прочих работников запрещалось привлекать к иным видам работ. Это соответствовало основным положениям религиозной политики татар, которая приводила к тому, что священнослужители в основной своей массе по отношению к завоевателям были настроены благосклонно.