Не похоже, что их связывает дружба. Скорее они выглядят как невольные сообщники, которые никогда не выбрали бы друг друга, но их свел случай и теперь они вынуждены быть вместе. Большой молчаливый мужчина, который слушался Сашу во всем. Саша даже имя его назвала неохотно, словно ей неприятно было его произносить.

Он спрячется в усадьбе, как и я. Каждый из нас укроется в свободной комнате.

Антон, несомненно, последует за Сашей внутрь.

И вот здесь было второе слабое место нашего замысла.

«Он будет меня душить, даже не сомневайся!» Саша повторяла это раз за разом. Она знала Антона лучше, чем я. Но если он слишком сильно сожмет пальцы, и все случится очень быстро?

«Вы успеете! Вам нужно-то всего десять секунд». Я завидовала ее убежденности. Свой электрошокер Саша вручила мне, и я долго тренировалась выстреливать электродами в нужном направлении. Это оказалось не так-то легко! Шокер был увесистый, к нему предстояло приноровиться. Самое большое расстояние, на которое летели два маленьких гарпуна, бьющих током, – восемь метров.

«Тебя будут долго опрашивать, – учила Саша. – Долбить по голове, как дятлы. Ты можешь немного путаться в показаниях, они не должны отлетать от зубов. И вообще – у тебя шок! Ты же собственного мужа застала на месте преступления! Главное, реви побольше».

Наша версия происходящего выглядела так: Саша разыскала в Москве бывшего жениха своей сестры и пыталась с ним поговорить. Антон решил, что сможет откупиться от чрезмерно любопытной девушки, а заодно и выследить, где она живет. Пока он шел за Сашей, в его голове сложился план убийства. Однако он не знал, что Саша пробралась в старую усадьбу, чтобы встретиться там со своим приятелем. Да, странное место для встречи. Но мало ли какие увлечения у людей! Сашин друг фотографирует заброшенные здания. Он был внутри, когда услышал, что на его подругу напали, и вовремя остановил Антона.

Мне отводилась довольно скромная и неприглядная роль: жена, увидевшая, что муж забрал из дома заначку, и проследившая за ним. «Понимаете, это были деньги на покупку хорошего компьютера, сняла буквально накануне… И вдруг Антон взял их и куда-то отправился! Нет, он ничего мне не объяснял. Выглядел злым и встревоженным. Я пошла за ним, в кармане у меня был шокер – я всегда ношу его с собой. Муж меня не заметил. А потом я увидела, как он напал на ту девушку… Не знаю, кто она такая, мы раньше не встречались. Но Антон хотел ее убить! Он накинул провод ей на шею и начал душить, вы понимаете? – Неудержимые слезы. – Простите, можно воды?.. Конечно, я попыталась его остановить! Мы вдвоем с каким-то мужчиной еле оттащили его. В чем, вы говорите, обвиняли Антона? В убийстве ее сестры?! Господи, какой ужас!»

Я дважды отрепетировала эту речь. Лепетать сбивчиво, испуганно, прерываясь на рыдания и нелепые вопросы. «Как он мог?! Что с ним теперь будет?»

За Антоном, объяснила Саша, тянется шлейф предыдущего уголовного дела. Страшная, но вполне достоверная картина: убив старшую сестру, Мисевич решает избавиться и от младшей. У него новая жизнь, в ней нет места прошлому.

Антон может сколько угодно твердить о шантаже, но подтверждений этому следствие не найдет. На Сашином телефоне – переписка, которая свидетельствует, что девушка всего лишь просила о встрече и разговоре. В ответ Антон стал угрожать. Пусть это косвенная, слабенькая улика – из подобных деталей и создается общий фон.

А главный сюжет будет нарисован нашими совместными показаниями.

«Эти “тазеры” у нас запрещены. – Саша кивнула на шокер в моей руке. – Но скорее всего, его у тебя просто конфискуют и выпишут штраф».

Сашин помощник установил в помещении две простенькие камеры. Они будут транслировать изображение на наши телефоны. Картинка не слишком качественная, зато не придется высовывать голову в дверной проем, чтобы увидеть Антона.

«А если он просто отберет деньги и изобьет тебя?»

Саша снисходительно похлопала меня по руке. «Слышала такое слово – паттерн? Не замечаешь, что у твоего мужа есть определенный паттерн поведения? Он привык убивать тех, кто ему мешает». Иногда она начинала вещать, как учительница в классе для отстающих детей.

Впрочем, я не возражала.

В четыре часа утра, когда я наконец задремала, мой запасной телефон, спрятанный под одеждой, приглушенно булькнул. «Чертовы спамеры, добрались и на этот номер!» – подумала я. Но это была Саша. «Прости, что я тебя ударила», – написала она.

Я поразилась. Мне казалось, она никогда не извиняется. И почему именно сейчас? Ответить бы шуткой, но в голову ничего не приходило. К тому же я боялась, что проснется Антон. Поэтому я просто написала: «Ерунда, не думай об этом» – и провалилась в тяжелый, не приносящий облегчения сон.

* * *

Утро было такое, словно на город из калейдоскопа высыпали стеклышки, и все до одного – зеленых оттенков. Казалось нелепым, что в этот день нам предстоит выманивать Антона, следить за ним, загонять в усадьбу и дожидаться, пока он нападет на Сашу.

При свете нового дня наш план из дерзкого стал выглядеть безрассудным. Меня примиряло с ним лишь одно: если Антон вздумает зарезать Сашу, а не задушить, она способна дать отпор. Под рубашкой за поясом у нее нож, и что-то мне подсказывало, что она пустит его в дело не задумываясь.

Но до этого нужно еще дожить. Целых полдня нам с Антоном предстоит оставаться вдвоем. Самое трудное – вести себя как обычно.

Я чистила зубы над раковиной, когда в зеркале увидела выросший за моей спиной силуэт и почувствовала, как к шее под волосами прижали что-то холодное.

– А теперь выкладывай, – с улыбкой сказал Антон. – Говори правду и не вздумай врать! Иначе…

Он надавил сильнее.

Выражение «Сердце провалилось в пятки» я прочувствовала буквально. В том месте, где было частое биение, вдруг образовалась гулкая пустота.

– Дай хоть зубы дочищу, – с легким раздражением сказала я. – Что за гадость мы с тобой вчера ели на ужин? С утра во рту вонь, как в кошачьем лотке.

– Сначала признайся: ты разбила мою чашку, да?

Антон показал, что он прижимал к моей шее. Кофейная ложечка.

Я тщательно прополоскала рот, прежде чем ответить.

– Прости, не хотела тебе говорить. Эмма потребовала ее обратно. Мне кажется, у нее уже начинаются возрастные изменения.

– А где она сейчас? – будто невзначай спросил Антон.

– В пансионат умотала, по ее словам. – Я уткнулась лицом в полотенце, мой голос звучал глуховато. – Подозреваю, снова где-нибудь просаживает деньги. В общем, чашку я убрала в шкаф,