Спалось мне в ту ночь плохо. Перед глазами вставали попеременно то трепещущее кровавое сердце, то страшный лик чёрного мага. В том, что обряд совершил именно он, я не сомневался. Но что гораздо хуже, теперь я понял, что узнал и принесённого в жертву.

То был индеец-христианин, тащивший труп язычника позади своего мула.

Мы поднялись с первыми лучами солнца, чтобы присоединиться к вьючному обозу. Прежде чем пуститься в путь, я вновь завёл беседу о вчерашних событиях.

— Ну что за невезение: удирал от людей, а наткнулся на ягуара, — сетовал я.

— Невезение тут ни при чём, — возразил Целитель.

— Это был не человек, одетый воителем сообщества Ягуара, это был настоящий зверь.

— Это был зверь, да, но вот был ли он настоящим...

— Аййя, я видел его! И ты тоже видел! Он убегал на четырёх ногах. Посмотри на мою грудь. Да разве мог человек нанести такие раны?

— Мы, несомненно, видели зверя, но не все ночные звери с рождения носят шкуру.

— Что ты этим хочешь сказать?

— Человек, который на ярмарке предсказывал судьбу по костям, он науали.

— Что это значит? Кто такой науали?

— Чародей. Не целитель, но человек, который вызывает тёмную сторону магии бога Тескат липока, каковая и наделяет чародеев силой. Говорят, что они пугают людей и по ночам пьют кровь детей. Они могут наводить тучи, побивать градом посевы, они способны обратить палку в змею, а камень — в скорпиона. Но самым страшным и опасным из всех их многочисленных умений является способность изменять облик.

— Ты хочешь сказать, что они оборотни? Ты думаешь, этот науали превратился в ягуара, чтобы убить меня? — Я произнёс это тоном священника, укоряющего тёмного суеверного индейца.

Целитель на моё возмущение лишь чирикнул по-птичьи.

— Можно ли сказать с уверенностью, будто то, что мы видим, состоит из той же плоти и крови, как и мы сами? Ты, например, совершил путешествие к своим предкам. Был ли то сон? Или ты действительно с ними встречался?

— Это был сон, навеянный зельем «цветочной ткачихи».

— Зелье «цветочной ткачихи» сотворило мост к твоим предкам. Но уверен ли ты, что всё испытанное тобой было всего лишь сном? Что ты не пересекал моста?

— Это был сон.

Он снова чирикнул.

— Тогда, может быть, и то, что ты видел прошлой ночью, было всего лишь сном.

— Когти у этого «сна» были настоящие.

— Говорят, что у каждого науали имеется плащ, изготовленный из шкуры ягуара, и когда он надевает его, то превращается в этого зверя. У науали есть могущественное зелье, такое не под силу изготовить «цветочной ткачихе». Это настоящее зелье зла, приготовленное из всевозможных ядовитых отродий — пауков, скорпионов, змей и многоножек. Помнишь, я рассказывал тебе о волшебном бальзаме? Но науали знают, как приготовить этот бальзам для разных целей, и не только для того, чтобы сделаться нечувствительным к боли. Они добавляют в снадобье кровь ягуара и кусочки человеческого сердца. Выпив его и облачившись в плащ, науали обретает способность принять облик того зверя, из шкуры которого изготовлен плащ.

Я слышал одну историю, её рассказывали жители деревни, в которой мы останавливались четыре дня тому назад. Один богатый испанец много лет жил с индейской девушкой, имел от неё детей и во всём обращался с ней как с супругой, хотя и не венчался. Но потом он предал её, привёз себе невесту из Испании, а былую возлюбленную отослал на позор в родную деревню. Испанская донья любила ездить верхом на лошади и частенько в одиночку разъезжала по обширным владениям своего мужа. Однажды vaqueros услышали пронзительный вопль — на сеньору напал ягуар. Vaqueros застрелили ягуара прежде, чем он успел убить её. Пока зверь, издыхая, лежал на земле, он превратился в обманутую индейскую девушку.

— И они вправду верят, будто науали превратил её в ягуара? — рассмеялся я. — По мне, так это просто индейская сказка.

— Может быть, и так, всё может быть. Но прошлой ночью ты успел полоснуть ягуара ножом по морде. А сегодня у того науали на лице порез. Не хочешь спросить, откуда он у него взялся?

Старик жестом указал налево. Злой старый маг шёл по улице, по обе стороны от него шагали два рослых, крепких индейца, которых я узнал: они участвовали во вчерашнем потешном сражении в костюмах благородных воителей сообщества Ягуара.

На лице мага и впрямь красовался безобразный порез.

Науали не сказал ни слова, проходя мимо; ни он, ни его молодчики даже не посмотрели в нашу сторону. Но я почувствовал на себе исходившую от него злобную враждебность такой силы, что с перепугу закачался, словно новорождённый жеребёнок, впервые вставший на расползающиеся ножки. Пока мы шли по улице, Целитель битый час что-то чирикал себе под нос. Никогда прежде я не видел его таким взволнованным. Несмотря на глубокую неприязнь к науали, он, по-видимому, питал профессиональное уважение к магии этого человека.

Наконец после долгого молчания старик сказал:

— Сегодня ночью тебе придётся одарить богов дополнительной порцией крови. — Он печально покачал головой. — И не вздумай впредь смеяться над ацтекскими богами.

Во время наших странствий мне ещё пару раз доводилось слышать истории о поисках lépero, который злодейски убил священника из Веракруса, но теперь эта история обросла мифическими подробностями. Lépero не только лишил жизни множество народу, он был настоящим разбойником с большой дороги и совратителем женщин. Теперь, когда со времени трагедии прошло два года и страх, что меня найдут, поубавился, я находил истории о страшных проделках злокозненного бандита, Кристо Бастарда, почти забавными. Но чем крупнее была очередная деревня или чем ближе мы подходили к гасиенде, тем больше стараний я прилагал, изображая из себя индейца.

А ведь за этими рассказами крылась подлинная история убийства отца Антонио, человека, который любил меня как родного сына. Каждую ночь со времени этого злодеяния я, читая молитвы, приносил нечестивый обет отомстить убийце. Подобно индейцам, которые использовали в качестве мести те же орудия, какими совершали преступления злоумышленники, я поклялся однажды вонзить нож в кишки этого человека и повернуть клинок в ране.

В тот день, когда мне исполнилось восемнадцать лет, я сопровождал Целителя на очередную ярмарку. Ярмарка, как всегда, была устроена для продажи прибывших из-за моря товаров, но на сей раз она была поменьше, да и товары прибыли не из Европы, а из Манилы, что по другую сторону от великого Западного моря. Каждый год галеоны, эти плавучие замки (иногда их было несколько, иногда всего один-единственный корабль), пересекали Западное море, совершая плавания из Акапулько в Манилу и обратно.