По крайней мере так рассказывал магистр Иманиэль. Китрин раньше нигде не бывала, кроме Ванайев, а там Медеанский банк размещался в собственном небольшом здании. И все же, когда пришел срок присмотреть место для ведения дел, она выбрала маленькую кофейню с отдельной задней комнатой и вынесенными на улицу деревянными столиками. Кофейня стояла через площадь от главного рынка — средоточия городской торговли, так что выходить на торжище с переносным лотком Китрин было незачем. Владелец кофейни, маэстро Азанпур — старый цинна с бельмом на глазу, готовивший кофе с мастерством почти магическим, — изрядно обрадовался предложенной ему плате за то, чтобы Китрин распоряжалась задней комнатой по своему усмотрению. В пасмурные дни Китрин сидела в общем зале, попивая кофе и прислушиваясь к сплетням. В солнечные — перебиралась на улицу, за белый крашеный столик, и следила за толпой, бурлящей вокруг рынка.

В идеале кофейню маэстро Азанпура надлежало бы сделать деловым и банковским центром Порте-Оливы. Чем больше известность, тем больше соберется в этих стенах людей — а с ними сплетен, новостей и молвы. Одно присутствие Китрин, конечно, давало для этого хороший зачин, но дожидаться, пока все пойдет своим чередом, времени не было. Законный Медеанский банк рано или поздно (причем скорее рано) явится сюда посмотреть на собственную дочернюю ветвь, а к тому времени филиал уже должен буйно процветать.

Значит, предстояло начать с маленькой безобидной уловки.

Когда Кэри появилась у рынка, Китрин заметила это раньше, чем увидела саму актрису. Взгляды устремились к незнакомке через всю площадь — словно ветер прошел над полем колосьев, — затем стыдливо метнулись прочь, потом тайком обратно. Китрин потягивала кофе и делала вид, будто не заметила таинственной гостьи. Пока Кэри, намеренно выбрав самый длинный путь, шла к высоким будкам, где стояли охраняющие рынок гвардейцы, Китрин успела полюбоваться ее костюмом. Крой позаимствован в Элассе, шелковая накидка и бисерная вуаль сделаны по лионейской моде. Сверкающие на Кэри драгоценности, взятые для такого случая из ларца Китрин, стоили столько, что хватило бы дважды выкупить кофейню маэстро Азанпура. Детали костюма, вместе взятые, говорили о торговых знакомствах владелицы со всем побережьем Внутреннего моря (где мастер Кит успел попутешествовать), а сочетание чужеземной экзотики с богатством украшений, почти не виданное в Биранкуре, привлекало внимание надежнее, чем если бы перед незнакомкой ступал глашатай. Позади Кэри вышагивали Шершень и Смитт в кожаных доспехах — той самой походкой, которой выучились в караване, так что сейчас их было не отличить от прирожденных бойцов.

Кэри, подойдя к будке, обратилась к одному из гвардейцев — слов из-за дальности было не разобрать, но поза и движения гвардейца говорили сами за себя. Он повел рукой в сторону Китрин и кофейни, и Кэри, поблагодарив его кивком, медленно двинулась через площадь. Когда она приблизилась, Китрин встала.

— Достаточно? — спросила Кэри.

— Идеально, — ответила Китрин. — Заходите.

Она провела актеров через общий зал. Кофейня состояла из небольших ниш, разделенных низкими арками, от резных ставен пахло кедром. Молоденькая куртадамка в дальнем конце зала играла на арфе нежную мелодию. Старик из первокровных и южнец с огромными глазами, оживленно беседующие в одной из ниш, с приближением Кэри замолкли и проводили ее взглядом. Китрин, на ходу обернувшись к маэстро Азанпуру, подняла два пальца — старик кивнул и принялся размалывать зерна для двух чашечек кофе: Китрин тем самым показывала свидетелям, что таинственная дама пользуется особым уважением Медеанского банка.

— И это все? — спросил Смитт, захлопывая за всеми дверь задней комнаты, занывшую на кожаных петлях. — Я думал, будет дольше.

Китрин присела за столик. Места хватало всем, садиться отказался лишь Шершень, который шагнул к окну и через сине-золотое стекло выглянул в проулок. Кэри принялась снимать драгоценности, Китрин вытащила из-под кресла железную шкатулку с замком — подложив под нее коврик, чтобы не поцарапать пол.

— Я тут много не держу, — объяснила Китрин. — Книга для записей, разменные монеты. Выдавать каждый день большие суммы мне не придется.

— А разве не для того все затевалось? — спросила Кэри, передавая ей браслет, усыпанный изумрудами и гранатами. — Не для того, чтобы избавиться от драгоценностей?

— Не раздавать же их горстями направо и налево. В любом городе не так уж много мест, куда выгодно помещать деньги. И сначала приходится выяснять, какие занятия более прибыльны. В этой комнате я веду переговоры. Обсуждаю сделки, подписываю контракты. Здесь-то все и совершается, только я не хочу, чтобы тут толклись стражники и пугали людей.

— А почему бы нет? — встрял Шершень. — Я бы запросто.

— Лучше уж не стращать посетителей, — заметила Кэри.

В дверь тихо постучали, Смитт впустил маэстро Азанпура — тот внес поднос с двумя чашечками цвета слоновой кости. Китрин открыла железную шкатулку, и когда маэстро Азанпур вручил кофе Кэри и удалился, завернула драгоценности в мягкую ткань и положила в шкатулку рядом с книгой в красном переплете и кошельком с разменной монетой. Замок шкатулки — грубый, но надежный — закрывался тяжелым ключом, изрядно оттягивающим кожаный шнур на шее. Китрин спрятала ключ на груди; Кэри, отпив кофе, одобрительно хмыкнула.

— Еще одна причина, почему мне здесь нравится, — улыбнулась Китрин.

— Нам надо идти, — напомнил Шершень. — Мастер Кит сказал, что трагедию о четырех ветрах надо разучить прежде, чем придут корабли из Наринландии.

— Финансировать не собираешься? — спросила Кэри.

— Корабль или трагедию? — сухо спросила Китрин.

— Да хоть что.

— Ни то ни другое.

На самом деле корабли из Наринландии уже давно не шли у нее из головы.

Изрядная доля мировых богатств зависит от путей торговли. В Кешете и Пу’те масличных деревьев и вина хватило бы на все города мира, но нет ни одной золотоносной шахты, а железо лежит в непроходимом бездорожье. Лионея, знаменитая дивными лесами и пряностями, с трудом выращивает нужное ей количество зерна. Дальняя Сирамида — с ее шелками и красками, магией и табаком — осчастливила бы мир редчайшими товарами, однако морские пути к ней так опасны, что рисковые головы, пытавшиеся заработать на ее диковинах, больше теряли, чем приобретали. Избыток одного и недостаток другого — заурядная картина для любой страны, и вернейший способ получить прибыль — оказаться между товаром и тем, кто в нем нуждается.

На суше для этого требовалось бы подчинить себе драконьи дороги. Никакие покрытия, сооруженные человеческими руками из камней и строительного раствора, несопоставимы с ними в прочности. Все крупные города выросли на своих нынешних местах лишь потому, что так лег рисунок дорог еще во времена, когда человечество было единой расой, а правители мира парили в вышине на огромных чешуйчатых крылах. Сами драконы почти никогда не снисходили до путешествий по земле — дороги были «черным ходом», лестницей для слуг, оставшейся после падения империи. И именно они определили наземные пути денежных потоков.