Силезия, складывавшаяся как совокупность пары дюжин небольших герцогств и графств, никогда не появлялась на политических картах в качестве самостоятельной политической единицы. Разные императоры и короли даровали здешние наделы своим племянникам, заслужившим милость родовитым дворянам и прочим полезным слугам, отсюда такое мелкое дробление. В советском прошлом эта область была известна помимо прочего абзацем из школьного учебника о «восстании силезских ткачей». Летом 1844 года, на радость Карлу Марксу, здесь действительно случилось чуть ли не первое в Европе крупное выступление пролетариев, начавшееся с погрома объектов собственности фабриканта с эксплуататорской фамилией Цванцингер: «Силезское восстание показало, что рабочие тогда начали сознавать свои классовые интересы и втягиваться в борьбу против капитала. Оно оказало большое влияние на развитие классового самосознания немецкого и польского рабочего класса. Восстание ускорило процесс размежевания в лагере германской демократии, способствуя выделению в ней пролетарского направления». Силезские ткачи почти сплошь были немцами, как, впрочем, и их угнетатели. Это восстание — эпизод германской истории, потомки нищих ткачей и горняков в основном перебрались из Силезии в Рур, где со временем стали зажиточными шахтерами и металлистами. Вот там они и продолжают, причем вполне успешно, борьбу за интересы рабочего класса.

Чешская Республика, несмотря на исторический территориальный проигрыш, своими силезскими интересами и силезской гордостью не поступается. Вот фрагмент описания современного символа чешской государственности: «Большой государственный герб представляет собой четверочастно разделенный щит В третьем золотом поле помещена черная орлица с серебряным полумесяцем и клеверовыми трилистниками на концах и крестиком посередине, с золотой короной и червлеными вооружениями». Орлица силезская, полумесяц на ее груди специалисты по эмблематике называют «перисониум» (в средние века такими металлическими пластинами прикрепляли к щитам геральдические знаки), а под «вооружениями» имеются в виду острые птичьи когти и хищный птичий клюв. И пусть силезские земли занимают всего-то пяток процентов территории Чешской Республики, но государственный герб все равно отводит Силезии равную с Моравией четверть.

Герб Чешской Республики. Фрагмент оформления ратуши пражского района Жижков

Одним из главных выразителей идей чешско-силезского самосознания считается Петр Безруч (настоящее имя Владимир Вашек, псевдоним образовался от несчастной юношеской любви, поэт взял фамилию своей земной музы), автор обширного стихотворного цикла, над которым он работал чуть ли не всю свою долгую 90-летнюю жизнь. Народно-патриотические, отчасти антипольские («мы утонем в польском море»), отчасти социальной направленности («моя родина есть бедность»), отчасти богоборческие («нет Бога для земли силезской») элегии Безруча в первые годы минувшего столетия малыми порциями публиковались в литературном приложении к прогрессистскому пражскому журналу Čas, «Время», а в 1909 году вышли под одной обложкой с названием «Силезские песни» (74 штуки).

Считается, что концептуально Безруч-Вашек выдумал свой эпос в пору тяжелой болезни, так сказать, на расстоянии вытянутой руки от смерти. Скромный почтовый служащий из многодетной семьи, этот силезский поэт — в стиле Николая Некрасова и Сергея Есенина — воспевал родную природу, врачевал общественные язвы, разделяя страдания якобы униженных всеми и оскорбленных каждым силезских чехов (среди которых «сто тысяч понемеченных, сто тысяч ополяченных»). Чешско-силезское сознание в лирике Безруча сомкнулось с чешско-моравским: свой народ поэт называет то «мораване», то «силезцы» (slezané). Ну вот в Чехословакии и новой Чехии силезцев территориально и соединили с частью мораван в общий Моравско-Силезский край с административным центром в Остраве.

Ключевая фигура поэтического цикла Безруча — юная сиротка Марычка Магдонова; чтобы согреть младших братьев и сестер, она решилась на кражу нескольких поленьев (вариант: гуся) на землях поляка, маркиза пана Геры. Пойманная на месте преступления, несчастная бросилась в речные воды. Образ Марычки — типический для изображения чешской женщины-страдалицы, запечатленный в унылых рисунках и скульптурах, в том числе и на могиле поэта Безруча. Мы видели одну каменную или бронзовую Марычку под дождем в городе Фридек-Мистек: ну да, воплощенное страдание. Но «Силезские песни» до сих пор не теряют актуальности, их превращают в популярные эстрадные номера. Наигрывая на гитаре и местной разновидности штирийской гармоники (хелигонке), эти композиции исполняет чешский бард Яромир Ногавица. Еще он охотно перекладывает для местной публики Владимира Высоцкого и Булата Окуджаву, за что получает награды от Владимира Путина.

Ко времени создания Чехословакии Безруч давно уже завершил свой выдающийся цикл, однако до конца жизни вносил в него доработки и переделки, причем, как полагают специалисты, все к худшему. Поэт сторонился публичной деятельности и общественного признания, много лет прожил затворником, в одиночестве совершал долгие горные и лесные прогулки, во время которых в любую погоду и непогоду купался в реках, озерах и ручьях. Видимо, и из-за этих особенностей характера литературоведы заподозрили его в плагиате: силезский цикл, как утверждали скептики, сочинил не Безруч, а рано скончавшийся, еще до выхода в свет первых «песен», друг его молодости, школьный учитель и тоже пламенный патриот Ондржей Болеслав Петр. Тайну своего товарищества и творчества Петр и Безруч сберегли, доказать никто ничего не может, споры об авторстве поэтического цикла продолжаются уже которое десятилетие. В 2014 году вышло очередное, академическое переиздание «Силезских песен», в сопровождении обширных комментариев главных авторитетов по щепетильному вопросу. Их окончательный вывод таков: обвинения в адрес заслуженного литератора необоснованны. Поверили этому выводу все равно не все, как и в случаях с Уильямом Шекспиром или Михаилом Шолоховым.

Безруч родился в исторической столице Чешской Силезии, Опаве, там важному поэту — и музей-квартира, и памятник (тоже вполне унылый, в кустах и как-то под кустами), и площадь, и Дом культуры, и библиотека, и мультижанровый фестиваль искусств, и надгробный камень. Город Троппау даром что невелик — это малая родина сразу нескольких выдающихся, в том числе экстравагантных, личностей. Благородная деятельность одной из них оказалась никак не связанной ни с Силезией, ни с Австро-Венгрией, ни с Чехословакией. Немка Фридерике Виктория Гесснер известна всему миру (а миру любителей природы особенно) как Джой Адамсон; ставшее новым именем прозвище Радость ей присвоил второй муж, швейцарский биолог-систематик, а фамилию передал третий, британский естествоиспытатель. Значительную часть жизни Гесснер-Адамсон провела в Африке, где изучала и выращивала диких животных, защищала их от браконьеров, писала об этом занимательные книги, а также выполнила 600 высокохудожественных портретов представителей местных племен и 700 профессионально точных ботанических рисунков.