Павильон «Мир техники» в технопарке Dolni Vitkovice

Фрагмент законсервированной доменной печи номер 1, технопарк Dolni Vitkovice

И вот в 1990-е годы шесть доменных печей Vítkovice, устаревшего и грязного производства, погасли. Промышленные мощности заодно с шахтой «Глубина» превратились в индустриальный фокус-покус, внутри которого ты теперь запросто прогуливаешься. Роли деревьев и кустов в этом железном парке, остроумно прозванном остравскими Градчанами, исполняют уродливые заводские механизмы и машины. Бесчисленные трубы металлургического кладбища подпирают, но уже не коптят небо. Отправляешься вовнутрь, а потом, нацепив каску, на верхотуру бывшей домны, задрапированной в стекло и алюминий, с лестницами винтом. Из-за столика кафе Bolt (да-да, ямайский спринтер, самый быстрый человек мира Усэйн Болт, участник легкоатлетического Гран-при Остравы, присутствовал при торжественном открытии) глазеешь на горизонт и оказавшиеся у тебя под ногами циклопические металлосооружения. Потом навещаешь Gong, концертный зал на 1,5 тысячи мест, расположенный внутри бывшего коллектора для доменного газа. Или приезжаешь в Витковице в середине лета на рок-фестиваль Colours of Ostrava или на фестиваль танцевальной музыки Beets for Love: среди мертвых цехов льется веселый горячий металл. И никогда в жизни больше не увидать столько ржавого железа!

Деревушки Кунчице, Кунчички и Бартовице превратились в населенные пункты, обслуживавшие отпочковавшийся в начале 1950-х годов от единого витковицкого производства металлургический комбинат имени Клемента Готвальда. В административном смысле его тоже постепенно втянула в себя Острава, а севернее и западнее громадного завода раскинулись типовые микрорайоны, дом родной для металлистов и сталеваров. Главный из этих человейников, поначалу распланированный на 65 тысяч жителей, называется Поруба[55]. Поруба — прекрасный заповедник архитектуры социалистического реализма (этот стиль здесь называют sorela), главным образцом которого считается возведенный в сталинской неоимперской традиции дом-квартал в форме серпа, с башней слева и аркой посередине. А уходящая за арку авеню — это, значит, рукоятка молота. Такой домина украсил бы московский Ленинский проспект или киевский Крещатик и ни за что не затерялся бы. Автор проекта архитектор Эвжен Штефличек утверждал, что источником его вдохновения стало творчество Карла Иваныча Росси, Дворцовая площадь со зданием Главного штаба. Арка Главштаба, напомню, выводит с Невского проспекта к Зимнему дворцу, а почти столь же помпезная неоарка Штефличка представляет собой парадный въезд в город рабочего счастья. Над этими воротами в рай красуются скульптурные группы, разделенные трудовым гербом: левая сценка называется «Уходя на работу», а правая «С работы возвращаясь». Группы многофигурные, тут и собачка, и супруга, и велосипед.

Дом Oblouk (1952–1954), Поруба. Архитектор Эвжен Штефличек

Прогулка по Порубе демонстрирует, как, опираясь на национальные традиции и ориентируясь на классические образцы искусства, компартия приучала подведомственный народ к высокой культуре. Центровой бульвар района (бывший Ленина, теперь Главный) по протяженности, как хвастает путеводитель, сравнится с Елисейскими полями. Ну да, по протяженности сравнится, но выглядит все же по-иному. Здания, известные среди местных жителей как «Башенки» (улица Порубска), отличаются богатой отделкой в стиле сграффито, как на вокзале в Оломоуце. Такая техника стенной рельефной росписи распространена в Западной Европе вообще и в Праге в частности. Острава соединила вчерашнее с сегодняшним, а теперь уже тоже вчерашним: чехословацкие художники перемешали классические настроения четырех времен года с современными детскими играми и картинками здорового быта. Памятник Ленину в Порубе, конечно, демонтирован, но другие монументальные приметы прошлого сохранились: над подъездом одного из домов стоят, например, четыре чехословацких пионера. У каждого в руках игрушка, и каждый с очевидно грустным выражением лица, почему-то не радовали ребят красные галстуки. Коммунистам не удалось реализовать в Порубе еще один мощного звучания проект: поставить бетонный маяк с огромной пятиконечной красной звездой, которую было бы видно из космоса…

Заботам рабочей Остравы писатель Ладислав Бублик посвятил роман «Позвоночник» (1963). К чести автора, в его книге не встретишь романтики соцстроительства, вроде бы имманентной той непростой эпохе. Главный герой стилизованного под дневниковые записи повествования, 26-летний бригадир Карел Кратохвил ищет и находит в производственном процессе карьерный интерес. Бригадира избирают в заводской партком, члены которого решают помимо прочих нравственные вопросы: обоснованны ли обвинения в военном коллаборационизме в адрес бетонщика Бедржиха Невержила или это поклеп провокатора? И только черная пыль — бетонная, угольная, железная — скрипит у всех на зубах.

Времена партийных комитетов давно миновали. После серии посткоммунистических превращений (в том числе с участием новорусских денег) комбинат имени К. Готвальда, бывший флагман народной тяжелой промышленности, стал называться Arcelor Mittal Ostrava. Эта зарегистрированная в Люксембурге компания контролирует 10 процентов мирового отраслевого рынка, так что из остравских плавильных ванн разлетались относительно мелкие брызги раскаленной митталовой стали. В 2019 году, следуя законам ЕС о демонополизации, теперь уже бывший владелец продал чешское металлопредприятие британской Liberty Steel.

Считается, что жители Бартовице дышат самым загрязненным воздухом в Чешской Республике. Понятно, что капитаны производства вкладывают во всяческие природоохранные мероприятия значительные средства, после чего рапортуют: вредные выбросы сведены к минимуму, никакие европейские нормы не нарушаются. Ну, наверное, не нарушаются или почти не нарушаются, но я хотел бы познакомиться с людьми, которые по своей доброй воле, а не по прихоти судьбы переехали в Бартовице или даже в Кунчички. С другой стороны, кто-то должен делать и это: учиться на анодчика и катодчика, работать вальцовщиком стана горячей и стана холодной прокатки, горновым доменной печи и термистом труб, служить машинистом установки сухого тушения кокса и электролизником расплавленных солей. Каменные и бронзовые картинки нелегкого труда можно рассмотреть на фасаде здания бывшего управления остравской угледобывающей и сталеплавильной компании, той самой, некогда ротшильдовской. Примерно такими же барельефами нам доводилось любоваться и в противоположном краю республики, в западночешском Соколове, еще одном городе, не лишенном обаяния мозолистых ладоней.