Электронные песни, которые мы записывали с Бобом, были совершенно не похожи на то, что я делал раньше, и что с того? Это мне и нравилось! Я с головой погрузился в проект, и вдруг мы решили взять двухнедельный перерыв.

Я полетел в Новый Орлеан, город, который мне всегда нравился, чтобы затусить с давним другом, начальником пожарной охраны Чаком. Мы катались по району Гарден, как вдруг Чак указал на здание.

«Здесь находится студия Трента Резнора», – сказал он мне.

Ого! Трента я никогда не встречал, но Nine Inch Nails были моими фаворитами из всей новой волны техно-индастриал-метал-артистов. Студия находилась в огромном бывшем похоронном бюро (разумеется!). Я с благоговением на нее уставился.

– Зайди и поздоровайся, – предложил Чак.

– Нет! – покачал я головой. Я не любил лебезить перед звездами. Все это наигранно и глупо. – Я этим не занимаюсь.

– Ну, никогда не знаешь, что может случиться… – начал дразнить меня Чак, пока мы ехали дальше.

Мы заехали попить кофе. Час спустя уже снова ехали в студию. Полагаю, мне бы ХОТЕЛОСЬ познакомиться с Трентом…

– Паркуйся! – сказал я Чаку.

Я постучал в дверь студии. И это была не просто старая дверь. После того как Трент записал альбом Nine Inch Nails The Downward Spiral в голливудском особняке, где совершила убийства «семья» Чарльза Мэнсона, Трент купил эту дверь в качестве сувенира и перевез в студию. Поэтому я фактически стучался в дверь бедняжки Шэрон Тейт.

– Эй, Роб, а ты-то здесь какими судьбами?

Я не знал, что человек в доме внимательно изучает меня на видеокамере, но, когда он открыл, представился Дэйвом Огилви – музыкантом и продюсером канадской электронной группы Skinny Puppy. Классные ребята!

– Эм, а Трент здесь? – спросил я.

– Нет, но через час приедет! – Дэйв пригласил меня внутрь и предложил осмотреть студийный комплекс. Мы сидели, пили чай и болтали, а через час завалился Трент.

– О, боже! Роб Хэлфорд! – воскликнул он. – Я огромный фанат Priest!

Ну, такой разговор меня устраивает! Мы поговорили, я сказал, что работаю с Бобом Марлеттом и Джоном Лоури над индустриальным материалом. «Ого, здорово! – ответил Трент. – А музыка у тебя уже есть?»

– Ты прямо как знал! У меня при себе кассета…

Мы включили ее, и Трент спросил, можно ли оставить кассету себе. Спустя несколько дней мне позвонил Дэйв Огилви. «Тренту реально нравится эта музыка, – сказал он. – Не хочешь с ним посотрудничать над альбомом, и он выпустит его на своем лейбле?»

Ну а ты, блин, как думаешь? Я перебрался в студию Дэйва в Ванкувере, и он активно участвовал в процессе. Мне чужд способ его работы, но было интересно. У Дэйва была команда из четырех или пяти компьютерщиков, создававших странные чудаковатые электронные звуки. Он компоновал их, а затем приходил и включал мне.

– Нравится тебе такой звук, Роб?

– Не очень.

– А этот?

– О да, этот заебись!

Так мы и создавали электронный фон для альбома 2wo, получившего название Voyeurs («Вуайеристы»). Трент выступил исполнительным продюсером и время от времени забегал дать совет и поделиться мнением. Мне весь процесс невероятно понравился.

Пока мы находились в студии Ванкувера, Priest выпустили первый альбом без меня: Jugulator. Я не могу поделиться мнением, потому что не слушал его… До сих пор.

Но не из-за злости или гнева. Я знал, что они сочиняют альбом, и почему бы, собственно, им его не сочинять и не продолжать жить без меня? Если честно, я считал, что прослушивание альбома Judas Priest с другим вокалистом причинило бы мне сильную боль.

Я в этот период был далек от музыки Judas Priest… И выглядел соответствующим образом. Кожаные шмотки больше не носил – вместо это стал носить шубу и выглядел как альтернативщик или скорее гот, отпустил козлиную бородку и делал подводку для глаз. Выглядел так же необычно и странно, как и музыка на альбоме Voyeurs.

Мой образ в 2wo не был фальшивым или продуманным шагом. Внешний вид был продолжением меня как личности, движущейся в новом направлении. Я выглядел как индустриально-музыкальная версия доктора Фу Манчу[108] и получал от этого невероятное удовольствие. Как я уже говорил, мне всегда нравилась экстравагантная одежда.

Voyeurs вышел на лейбле Трента Nothing. Он попал на крупный лейбл Interscope, и я встретился с легендарным сооснователем лейбла, Джимми Айовином. Я сказал ему, что хотел бы снять скандальный клип на первый сингл «I Am a Pig» («Я – свинья»). На самом деле я хотел пойти еще дальше. «Почему бы нам не снять порноклип?» – предложил я.

– Отличная идея! – воскликнул Джимми. – Давай! Но кто будет режиссером?

– Ну, – сказал я, – есть у меня кое-кто…

После страстного увлечения мужчинами в форме на базе в Пендлтоне я обзавелся весьма внушительной домашней коллекцией гейской порнушки с военными. Поскольку ко мне переехал Томас и слегка раскрепостился, он разделял мое увлечение.

На самом деле Томас еще как раскрепостился и сам снимался в порно! Он ответил на объявление на сайте гейской порнушки с военными. Его с радостью взяли – бывший морпех! Еще бы! – и он снялся в фильме в Сан-Диего.

Это был большой прыжок для скромного мальчишки из Алабамы! Томас нервничал и вел себя застенчиво, снимаясь в этих сценах, и режиссер, колоритный трансвестит и кинематографист по имени Чи Чи Ла Ру[109], усадила его поговорить, пытаясь помочь расслабиться.

– Ты где живешь? – спросила Чи Чи. – И есть ли у тебя парень?

– Живу в Финиксе, – ответил Томас, – с Робом Хэлфордом, и…

– Что?! – Чи Чи сказала, что дико котирует Judas Priest, у нее есть все альбомы, и она много раз была на наших концертах. Мы встретились и сразу же подружились… И теперь я не представлял, кто бы мог снять клип для 2wo, кроме нее.

Спустя несколько дней после встречи с Джимми Айовином я оказался на складе в Лос-Анджелесе с целой армией порнозвезд. Мы сняли крайне драматичный откровенный гомосексуальный эротический мини-фильм: все расфуфыренные, лижут друг друга, извиваются, трутся, сосутся и так далее. Клип получился и гомосексуальным, и лесбийским… Сразу обо всем!