Логинов от удивления даже на гудок нажал локтем, когда повернулся в мою сторону.

Мы вздрогнули оба.

— Я просто в шоке. Хорошо, теперь я извинюсь. Я был не прав, когда сказал, что ты виновата в смерти Вениамина Кротова.

— Тем более теперь доподлинно известно, что это сделал не Миша!

— Черт… — Женька смотрел не на меня, а в окно.

Я обернулась: Шутов нас заметил. Ну да, довольно странное поведение — следить за кем-то и громко сигналить. Короче, он бросился наутек. Женька завел мотор и поехал за ним.

— Заметь, — продолжала я, — он удрал после убийства. Но зачем-то вернулся, вместо того чтобы сбежать за границу, как сам же и говорил.

— Чтобы не выглядеть подозрительно. Он, по идее, не должен был знать, что кого-то убили в отеле. Вот и пришел как ни в чем не бывало.

— Наверно, ты прав. А потом явился упрашивать нас, чтобы мы языками не трепали, что призрак в отеле — постановка. Мол, я ни при чем, а мои клиенты рассердятся на меня!

— Я тоже именно так считал его поведение.

— Вдобавок наврал с три короба. Нет у него никакого энуреза. Или апопатофобии. Потому что за целый день, что я за ним хожу, — я сверилась с часами, — ладно, вру, за четыре с половиной часа, он вообще не дергался в сторону дома. Но в кафе заходил. И выпил гигантскую кружку чая, я это видела в окно. Или он все-таки посещает общественные уборные, или… — я не договорила, поскольку произошло ужасное: видя, что мы за ним следим, и маневрируя между прохожими в попытке оторваться, Шутов выбежал на дорогу, не дождавшись «зеленого человечка», и угодил под машину. Не под нашу, но та была перед нами, и мы все прекрасно видели. Более того, он упал на бок, голова повернута к нам, а глаза открыты… Как будто он напоследок винил нас в том, что с ним произошло.

Если такова цена за то, чтобы быть сыщиком, то я отказываюсь им быть.

* * *

Олег Шутов был доставлен в больницу и прооперирован. Он не умер, но находится в тяжелом состоянии. Мы поехали сразу же за каретой скорой помощи, а в больницу потом прибыл Титов. Оказывается, Шутов был уже в тщательной разработке. Наконец-то был получен ордер на обыск в его квартире. Титову удалось убедить судью в том, что у Шутова был серьезный мотив. Для этого пришлось собирать показания всех участников экскурсии, кто сколько заплатил, и складывать из этого ежемесячный доход, ведь Олег чаще всего брал наличкой. Вот тогда и вырисовался мотив. В медкарте у него, кстати, реально отсутствовали названные им заболевания. Так вот, в квартире нашли ДНК Ларисы Добровой на его одежде и обуви. Когда Шутов смог разговаривать, он так и объяснил причину возвращения в отель. Не хотел выглядеть подозрительно. Он был уверен, что никто на него не выйдет, если он будет держаться тихо и вести себя «правильно». Однако Вениамин как-то просек, кто убийца. Возможно, заведующий делился и с ним, по цепочке, чтобы его не уволили. И Кротов первым догадался, кому выгодно убийство журналистки, прикинув доходы Шутова по откатам. Только он, похоже, не вникал ранее в суть самой экскурсии, вероятно, тешил себя надеждой, что Шутов про Куприна рассказывает, а призрак — самый настоящий, который периодически кому-то показывается. Все-таки он не дремучий человек, интернет имеет и наверняка отзывы о собственном отеле читает. И вот раскрывается страшная тайна — его подчиненные вместе с каким-то левым чуваком, купившим допуск в отель, разводят его гостей. Интересно, что он хотел рассказать нам с Женькой? Наверно, извиниться, что вызвал нас расследовать мистику, которой не существовало. Так или иначе, Шутов дал показания, что Кротов припер его к стенке, велел возвращать ключи и валить на все четыре стороны. И он его зарезал. Успел ли до закрытия дверей, или убежал прямо под носом Миши — история умалчивает, мне Титов в таких подробностях не рассказал, в любом случае у него были ключи, так что мог и запереть двери за собой. Что страшнее всего — он не сожалел о том, что сделал. Ему жалко было только потерять доход и «статус». Что он вкладывает в это понятие, Шутов так и не объяснил Титову. Лично я думаю, что Олега будоражили мысли о том, как его телефон передают из рук в руки «важные лица». Может, он в будущем видел себя звездой? Страница в соцсети с миллионами подписчиков и заголовком «Лучшие экскурсии века!». «Забудьте о квестах и эскейп-румах, это ушло в прошлое. Со мной вы сможете соприкоснуться с потусторонним и по-настоящему пощекотать себе нервы!» — и примерно таким описанием. И в его голову, скорее всего, не приходило, что он вообще никак не вкладывался в процесс. Оказалось, что его дядя — профессиональный ведущий и тамада, а тетя — певица. В нашем регионе они довольно востребованы, конечно не в центре Москвы, но где-нибудь на окраине и в Подмосковье — очень даже, берут дорого и имеют большую базу небедных, скажем так, лиц. Когда кто-то устроил тебе отличный праздник и с чувством, проникновенно спел, ты имеешь расположение к этим людям, а стало быть, доверие к тем, за кого они ручаются. Вот и все, что привнес Олег в этот бизнес — контакты своих родственников. Михаил и Вера, если бы постарались, смогли бы устраивать такие экскурсии и сами, только брали бы меньше денег ввиду того, что эта была бы обыкновенная аудитория социальных сетей. Но они просто хотели привлечь внимание к делу своего отчима (для Веры — будущего свекра, как она, наверно, думала), и ставить на поток обман людей они не планировали, да и дел других полно, они все-таки работали в отеле на полную ставку. Теперь неизвестно, что с ним будет, нужно дожидаться решения суда по наследственному делу.

Я была дома одна, когда раздался долгожданный звонок. В окошке «Ватсапа» появилось лицо Прижимина. Поджилки затряслись, а ладошки вспотели — я так не нервничала ни перед одним экзаменом!

— Добрый вечер, Глеб Иванович! — поприветствовала я будущего начальника.

— Катерина, я получил твой отчет, ознакомился. — Повисла пауза. Я напряженно молчала. Ну давай же! Скажи, когда мне приехать за жетоном! — Как ты сама оцениваешь свое расследование?

— Что? — удивилась я. Потом осмелела и выдала: — Я хочу, чтобы вы его оценили.

— Я понимаю это. Но я ведь тоже обычный человек и не могу знать абсолютно всего и не могу абсолютно всегда быть прав. — Как и всегда, он говорил тихим, монотонным голосом, словно робот. Только роботы не курят, поэтому хрипотцой не обладают