Подумав, я показала ей фото прощальной записки. Вряд ли это какая-то секретная улика и я вмешиваюсь в следственную процедуру.

— Взгляни! Почерк разный в двух местах. Но в то же время, — быстро добавила я, — зачем преступнику брать бумагу, на которой уже что-то написано? Тем более что скопировать почерк точь-в-точь он не сумел. Он же подставляет себя! Поэтому я решила, что это бред.

— Ни фига не бред! Юля, ты же вроде умная. Но ты, наверно, не привыкла думать как сыщик. Напрягись и через десять секунд дай мне ответ: зачем преступник берет лист, на котором что-то уже написано, вместо того чтобы полезть в пачку неисписанных белых листов за чистым?

Мне хватило шести.

— Отпечатки!

— Ну конечно же! Вот увидишь, они найдут ее отпечатки, а графологическую экспертизу, поверь мне, никто не будет заказывать! Это муторно и займет время. Это же не сериальчик по телевизору! У них все сошлось!

— Что же получается? Мой труп убил не тот, на кого думает следствие. И твои трупы, возможно, убил не тот, кого арестовали. — А сама подумала: боже, сейчас бы Паша поправил меня, что не «трупы» убили, а людей, ведь только потом они стали трупами. Сколько таких, как Паша? И эти люди вечно удивляются, что их считают занудами и не хотят с ними общаться. Они даже не пытаются из категории «собеседник» перейти в категорию «интересный собеседник». А когда пытаются, получается «Что голубые ели?».

— Кто ел? — не поняла Катька. — Послушай вот что. У тебя тоже Кротов, так? Это младший брат Вениамина, да? — Я кивнула два раза, краснея из-за того, что опять сказала вслух то, что не хотела. — Слишком много совпадений. Там Кротовы, тут Кротовы. Там мистика, тут мистика. То есть мистификации. Что, если их всех убил один человек? Человек, связанный с этой семьей?

Я пораскинула мозгами и вследствие этого разжилась неплохой идеей.

— Что ты думаешь об Олесе? Я ее видела сейчас, и платок, которым она вытирала глаза, мне показался сухим. Хотя он черный, так что не знаю… — я пожала плечами, дескать, предположение циничное и жестокосердное, но какое есть.

— Ты же понимаешь, что если мы начнем ей задавать вопросы, после того как она обоих братьев лишилась… — покачала Катя головой, намекая, что это плохая затея.

— Значит, нужно начать с того, чтобы прощупать мотив. С хозяином отеля более или менее понятно. Если жена ничего не докажет, отель отойдет сестре. Родителей ведь нет у них? И своих детей у него нет? — Теперь Катька качала головой. — Ну вот. С журналисткой уже не совсем понятно. Но может, ее реально убил Михаил, а она воспользовалась этим и подставила его. Кстати, как она это сделала? Она была ночью в отеле?

— Не-а. Хотя и времени прошло достаточно. Миша сказал, что запер отель ближе к полуночи. Потом пошел к отчиму с какими-то отчетами и нашел его на полу в крови. Тот, кто это сделал, успел уйти. Нужно смотреть по камерам.

Я попросила рассказать в подробностях события этой ночи. Оказывается, Михаил поднял нож, и ребята решили, что он на них сейчас набросится, чтобы избавиться от свидетелей, но он, захлебываясь слезами, пытался донести до них, что хотел перевязать рану, поэтому выдернул нож. Да, я бы не стала, ведь это усилит кровотечение, но Миша не был умным человеком. Более того, позже выяснилось, что он даже позвонил в скорую. Но врачи уже сделать ничего не могли. Михаил был невменяем, и ребятам самим пришлось открывать дверь для врачей, но только чтобы те констатировали смерть, и после этого Катя позвонила Титову. Тот обрадовался, что у него на руках появился готовенький подозреваемый с отпечатками на ноже. Кате еще пришлось рассказать про стычку Михаила и журналистки в подвале — так, как он им передал, потому что сам он отказывался говорить, только твердил, что невиновен.

Возможно, майор удовлетворится тем, что посадит и Мишу, и Веру, но мы этого не допустим. Есть связующее звено в обеих наших историях, которое оставалось все это время незамеченным.

Недолго думая, я позвонила Волку. Он никак не хотел понимать, для чего мне запрашиваемая информация, но все-таки после длительных уговоров согласился. Уже через два часа я делилась с Катей новостями: оказывается квартира № 7, известная также как «аттракцион с полтергейстом», официально принадлежит трем лицам — Вениамину, Ярославу и Олесе. Как супруги собирались сносить стенку и жить в ней, другой вопрос, который нужно задавать Яне или ее маме, если первая еще не в состоянии обсуждать такие темы.

— Все-таки это мотив, — говорила я на совещании, когда мы четверо собрались в номере на скромный обед, включающий в себя пюре быстрого приготовления и свежие булочки, испеченные какой-то Светланой и купленные в местной столовой Женькой для нас (в качестве извинения, надо полагать). — Квартира целиком достанется ей, так как у Вениамина нет прямых наследников, а у Ярослава только Яна, с которой можно… Черт!

— Что? — удивились все. Я на редкость сдержанный человек.

— Яна беременна! А ей подсыпали какие-то таблетки, из-за которых она едва не лишилась ребенка! Надо было сразу подумать, кому он мешает, но мы с Таней переключились на любовниц. Слишком прямолинейно мы мыслим…

— Это тоже неплохой мотив, — похвалила нас Катя, — алименты, то да се, любовь к ребенку и бразды правления в руках у бывшей женушки.

— Ага, но, не сумев устранить ребенка, она устранила любимого человека, а потом сама себя, как вам это? И я должна была это скушать?

— Ты нет, — сказал Женька, откусывая приличный кусок от огромной плюшки и говоря с набитым ртом, — а менты — запросто!

— Ты скушай лучше вот это! — Самойлов протянул мне булочку с маком. — У Светки эти булки лучше всего получаются!

— Так, кто такая Светка? — не выдержала я.

Ребята почему-то засмеялись.

— Ревность! — обрадовался Женька. — Наконец-то!

— Идите в пень! Я серьезно говорю, эту страдающую сестру нужно брать! У нее могут быть ключи от квартиры Ярослава и Яны, или она просто приходит к ним по-родственному, короче, она усыпила Яну, задушила брата и свалила! Жалко, что камер на подъезде нет, до Деснинска еще не дошли все блага цивилизации. Но нам главное — взять ее, доказать ее мотив, а Титов потом привяжет ее к месту преступления.

— Отлично, — заговорил Женька, обнадеживая меня, — как появится тут снова, ты хватаешь за руки, а я за ноги…

Я кинулась в него пустой тарой от картошки.

— Я серьезно!

— Ну а если серьезно, забудьте о жетонах, звоните Титову, или кто там у тебя… Осел?

— Волк! Сам ты…

— Окей, звоните им и выдавайте свою преступницу, и все, дальше —