– Но прежде… я разделаюсь с тобой.

– Разговорчики в строю! – рявкнул капитан Барзило, и Наташа с силой надавила на затылок Глеба.

«Понял я, понял, что ты сильная, бойкая. Но, как говорится, против лома нет приема, – Глеб ощущал металлический холодок от ножика, спрятанного под правой штаниной. – Я просто так не сдамся. Его хитрый план не пленит, а освободит меня. Я не позволю себя обыграть!» – предводитель шпаны загадочно взглянул в сторону Рыжего, которого к тому времени обыскали. Подручный Глеба сразу понял, что ничего еще не потеряно.

– Впервые вижу сообщников, которые так рьяно друг друга ненавидят, – произнес Виталий, положив руку Руслану на плечо. Третий член банды не участвовал в диалоге и вообще напоминал престарелую черепаху.

– Надо ли их в одну камеру? – спросила Наташа. – Они же поубивают друг друга.

– У нас здесь не лимузин, – хоть Барзило и солидарен с девушкой, слов поддержки он не произнес. – Давай этого субчика сюда.

Виталик гордился возлюбленной – Наташа была образцом выдержки. Он рассчитывал, что ее содействие при задержании обязательно отметят. Стажер периодически замечал и взгляды капитана, одобряющего амурный выбор подчиненного. Однако любование женской красотой что дома, что на службе (даже мимолетное) чревато серьезными последствиями. Не женщина на корабле, конечно, но все же…

Глеб насупился и процедил сквозь зубы:

– Я не полезу туда.

Все особо и среагировать не успели. Глеб нанес сокрушительный удар.

Молодчик со всей силы пнул Наташу по голени. Девушка на миг расцепила хватку. Заминки Глебу хватило, чтобы расчехлить складной ножик, который у него не изъяли. Жажда мести и превосходства, а также адреналин смешались в гремучий коктейль – выпитый алкоголь лишь усилил все ингредиенты. Парень возник за спиной у Наташи быстрее, чем полицаи поняли, что преступник вырвался, и достали пушки. Девушка недооценила Глеба. Глаза у Руслана и Андрея округлились, а Рыжий лишь торжествующе улыбнулся.

Наташа хотела, как ее и учили, нейтрализовать противника, но юркий и пластичный юноша с отталкивающей внешностью и диким взглядом больно схватил ее сзади. Даже при таком раскладе она знала, как его вырубить. Пока не почувствовала, как лезвие наточенного ножика прислонилось к ее шее и угрожало без промедления воткнуться в нее. Мышцы по всему телу напряглись до предела – любое непроизвольное движение может стоить ей жизни. Как же неуклюже и беспомощно на ее фоне выглядят мужики.

Бывшая начальница службы безопасности «Хамелеона» не предполагала, что салага способен зайти так далеко. Такие обычно любят острить, а как только доходит до дела, сразу опускаются до ясельных понятий. Глеб опасен и непредсказуем. Его предохранители сорвало раз и навсегда. Он готов пойти на крайние меры и судить всех по собственным законам, на которых он вырос, которым его научили улицы и собратья по воровскому делу.

Глеб крепко удерживал заложницу и ножик возле ее шеи, впившись в ментов горящими яростью глазами. Пистолеты его нисколько не пугали, даже подзадоривали, приятно щекотали нервы. Если и пристрелят, то на районе точно легенды станут слагать, как Глеб не прогнулся и стоял за свои идеалы до последнего. Бешенство застелило глаза – он не боялся последствий, он не почувствует боли от возможного сопротивления. Он улыбался… как ребенок… как психбольной… как садист.

– Дернешься – убью! И без фокусов, поняла?! И вы оба – назад! – Глеб оттащил Наташу на два шага поодаль, не спуская глаз с сотрудников ППС.

Неужели он отныне может повелевать мусорами? Еще чуть-чуть, и он унесется прямиком в нирвану от исполнения собственных желаний – это добавляет сил, задора, тонуса. Очевидно, времени у него не так много – бежать теперь смысла нет, однако месть по горячим следам никто не отменял. Пока имеешь превосходство, нужно реализовывать задуманное, ибо иной возможности может не представиться, а с ней и долгожданного катарсиса.

Сколько Глеб себя помнил, его, маленького, несуразного, нелюдимого, не воспринимали всерьез, недооценивали, ограничивали, наказывали, унижали. С самого детства он копил в себе злобу от нелюбви, обиды, недостатка самовыражения. Поэтому, когда появились первые мальчишеские силы, он отправился крушить весь мир вокруг, вредить людям, добрым и злым. Чтоб видели, на что он горазд, на какие гадости способен изощряться его мозг, ибо все остальные в глазах Глеба не заслуживали ничего кроме мести и вечного страха. А неудачи, приводы в полицию, общественное порицание – все только воодушевляло его. С годами он становился опаснее. И теперь перед всеми предстал апогей становления анархиста, хулигана, вандала, который не приемлет ничего кроме языка силы, боли, ножа и биты.

Невыразительные потуги полиции только забавляли Глеба. Рост позволял ему защищаться живым счетом – Наташей, попутно просчитывающей, как поскорее освободиться. Не очень хорошо думается, когда в твою сторону целятся из огнестрельного оружия, а горлу угрожает нож.

– Воу, мужики! Вы же не стрелки с Дикого Запада. Попадете в девушку.

– Слышь, чертенок! Отпусти ее! Ножик в сторону, руки за голову!

– Ха-ха-ха-ха! Еще чего?! Я здесь командую! Это я вас на колени поставлю!

– Последнее предупреждение! – видно, как дрожат руки у молодого патрульного. Глеб чует его неуверенность за версту.

– Хотите сказать, что у вас все под контролем, стражники?! Гляньте, чего могу, – Глеб стремительно перенес лезвие ножика как можно ближе к глазкам Натальи. – С чего начнем, господа?! За что мы там любим баб?! За глаза?! Может, за нос?! За пышные губки?! За грудь?! Скажите же, что вам по душе?! Все отдать не могу – лишь по частям! Ну же! А-а-а?! Один выстрел… и вы лишитесь всего!

Барзило не мог как следует прицелиться в противную морду Глеба – пару часов назад у него уже был негативный опыт стрельбы.

– Теперь я здесь закон, ясно?! Стволы на землю! Оба! Я не шучу. Я же прирежу ее!

Бессилие истощало Виталика.

– Эй, Рыжий, выходи! Забери ствол у салаги. А ты не сопротивляйся. Травмированных не бьют.

– Я и с одной рукой пятерых раскидаю, – заверил Рыжий, выпрыгнув из «УАЗика».

– Ты тоже, капитан. Хорош играть в доблестного мента. Пистолет бросай! И смирись уже – тебя давно пора в утиль сдать. Только дернись, сука!

Виталик не мог ухватиться за нужную мысль, не мог сообразить, что предпринять. Боялся за любимую. Тем временем руки его ослабли и опустились. Рыжий с самодовольным лицом выхватил пистолет из пальцев Виталия.

– Сержант, мать твою! – грозно и разочарованно выдал капитан.

– Виталя, не надо, – произнесла Наташа.

– Я не могу подвергать тебя опасности.

– Гляньте, товарищ капитан, – торжествовал Глеб, – кого вы воспитали. Труса. Принципиального пораженца. Смысл сопротивляться, а? Зачем вам такая