Ничего дельного вы не построите, в том числе и собственную жизнь – будете несчастны вечно. У вашей с Олегом своры даже в мыслях не было договориться – вы только ждали, когда я сломаюсь. Вот так нынче молодежь отношения выясняет, мужики! Но вот трогать моего сына вы не имели никакого права, как и впутывать его.

– Он сам впутался, – вставил Арчи.

– Ложь! Вы сами краев не видите. Вас вот-вот уничтожат. Но и тогда вы не поймете человеческого языка. Поэтому я отвечу вам пропорционально. Отвечу на бесчеловечном языке, которому нас научили моджахеды.

– Нет-нет…

На Артура налетели люди Озерова, взяли сутенера под руки. Потащили к ближайшему пеньку от некогда большого дерева. Коля больно схватил Артура, сжал его кисть так, словно лимон давил, выгнул ему указательный палец на правой руке и прижал его к спилу, будто на гильотину водрузил. Его напарник схватил автомат Калашникова и прижал дуло к пальцу Артура. Сутенер безуспешно пытался освободиться – его придавили со всех сторон.

– Что ты придумаешь сейчас, мудель жалкий?! – плевался Коля, кровожадно скалясь. – Уже обмочился, небось?! Давай заплачь, проси о пощаде! – Артура трясло. Он не мог и слова вымолвить. – Ты у нас главный выдумщик. Не думал ведь, что подобные поехавшие методы применят на тебе самом, а-а-а?!

– Пожалуйста, – плакал Артур, – дайте мне шанс… один шанс. Я признаю свою вину, я все исправлю. Господи, пожалуйста, простите меня, простите… Только не надо, не надо, – дуло автомата было ледяным. Артур не мог вынести ожидания перед роковым выстрелом.

– Этого мало, Артур. Ты и только ты довел меня. Так что я вынужден опуститься до ваших методов общения с врагами.

– Я… Молю… Пожалуйста…

Озеров покачал головой.

Прозвучал оглушительный выстрел.

В воздух взметнулись щепки от пенька вместе с каплями крови Артура, окропившими пень, снег и всех стоящих рядом. На несчастный палец словно опустился острейший нож, проделавший дыру в мясе и раздробивший фалангу. В пальце, что превратился в месиво, как в гейзере булькала кровь. Еще немного и он развалится на две части.

От крика Артура закладывало уши. От боли он забыл себя. Чуть не умер от разрыва сердца, перенапряжения и собственного вопля:

– А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!

Парень готовился грохнуться в обморок от вида раскуроченного пальца, пузырящейся крови, ее лужи на пеньке. Болевой шок застилал сознание, ибо сейчас нечто подобное изверги наверняка проделают с остальными конечностями. И будут садистски наслаждаться. А он никак не сможет им воспрепятствовать. И ни на что нельзя отвлечься – кругом лишь всеобъемлющая и нескончаемая боль. Арчи отныне не думал, как он себя ведет и как выглядит со стороны – он в крови, в поту, в слезах, слюнях, соплях. Его одолевала такая дрожь, что хоть в смирительную рубашку лезь. Он бился в конвульсиях у пенька, словно на эшафоте. И никто отныне не утешит его. Артур никак не предполагал, что в стане врага с ним сотворят подобное. Ситуация безвыходная; ему не хватило природных талантов, чтобы избежать расправы – от этого становилось еще больнее. Никто вокруг особенно и не поразился произошедшему.

У Озерова зазвонил телефон. Он отошел в сторонку. Звонил полковник Меркурьев. Армейский друг Владимира Аполлоновича успокоил безутешного отца: Вячеслав не соврал, с Данилом все в порядке, а клуб под контролем полиции, Олег арестован и вряд ли когда-нибудь выйдет на свободу.

– Могу я увидеть сына?

– Слушай, сейчас нужны небольшие формальности, – ответил Меркурьев, который и без того нарушил множество инструкций, – и мы тут же вернем его домой. Не беспокойся. Все с ним хорошо. Ты, надеюсь, ничего лишнего там не затеял?

– Нет-нет, – неуверенно отмахнулся Озеров.

Положив трубку, полковник повернулся к адъютанту. Лейтенант доложил начальнику о том, что сообщает наружное наблюдение: Озеров-старший неподалеку захватил Артура… и там постреливают. «Лишь бы только пугал», – подумалось Меркурьеву. Вслух он произнес иное:

– Пусть продолжают следить и ждут указаний.

– А еще к компании Озерова мигалки подъезжали.

– Почему ты не доложил об этом сразу?! Кто посмел?!

– ДПС.

– А они чего там забыли?! – разъяренно спросил Меркурьев.

– Записали номер экипажа – отыщем.

– Доложите мне тут же. И сообщите Новикову, чтобы для него не стал неожиданностью наш неприятный разговор.

Владимир Озеров так хотел увидеть сына, живого и невредимого, что чуть не забыл о том, что необходимо закрыть вопрос с Артуром, который корчился от боли.

– Там менты в нашу сторону идут, – доложили Озерову.

– Сворачиваемся, – распорядился он. – Калеку под руки и ко мне в машину. Постелите там что-нибудь, чтобы салон не запачкал. Колян, ты за руль.

Артура затащили во внедорожник Озерова. Их картеж тронулся в обратный путь. Пока наскоро Артуру заматывали кисть, Озеров-старший говорил с ним. Вряд ли сутенер в тот момент мог адекватно воспринимать услышанное – боль не утихала, пульсировала, горела адским пламенем.

– Мы сделаем так, – хладнокровно вещал Озеров. – Ты получишь инструкции, что делать и что говорить. И прекращаешь все это безумие. Отказываешься от притязаний в мою сторону. И наши дороги расходятся. Мои люди с тебя глаз не спустят. А задумаешь сделать что-то не так, как условились… мы тебя прихлопнем, – Владимир Аполлонович уже знал, как использовать новую марионетку.

– Думаю, я сдохну раньше.

– Нет, ты возглавишь организацию Олега. Слушай меня, хватит ныть…

– Вряд ли там кто-то остался. Менты же всех закроют, а самых кровожадных перебьют – типа при оказании сопротивления, при попытке к бегству.

– Будь оптимистом, Артур, – издевательски заявил Озеров, хлопнув врага по коленке.

– У меня есть просьба.

– Тебе еще один палец пробить, паскуда?! – отреагировал Николай.

– Что ты хочешь?

– Дайте мне увидеться с невестой. Всего минуту.

– У такого говна еще и невеста есть?! Любовь слепа.

– Я тоже имею право на счастье, – пытался вытерпеть боль Артур.

– Ты просрал это право, – произнес Николай.

– Знала бы она, какой ты на самом неделе урод, – произнес Озеров.

– Нет, – закачал головой Арчи, надеясь на спасение в объятиях Тани (или хотя бы на временное душевное успокоение), – теперь прежнего «Хамелеона» не существует. Поэтому жизнь станет другой.

– Не уверен, что такие люди, как ты, имеют свойство меняться, – скептически ответил Озеров-старший.

***

Совершив круг почета по кварталу, я с новыми знакомыми занял наблюдательную позицию у клуба, что под завязку забит сотрудниками правоохранительных органов. Наши автомобили стоят у самого края отцепления, почти вплотную к заградительной ленте. Тихо подойди, открой, сядь, заводи и уезжай – дело в шляпе. Если б не шныряющие туда-сюда полицаи да саперы с собаками, что тщательно обнюхали все окрестные машины (на одну даже помочились).

– Не можем же мы просто так