— Полосатые, целый отряд, — тот отмахнулся, как будто это ничего не значащая мелочь.

— Отряд? Это двенадцать человек! Как ты с ними справился? — я пытался представить, как можно без искры одолеть больше десятка улучшенных бойцов. — Это же без шансов!

— Не забывай, я не только твой дед, но еще и капитан! Капитан четыреста сорок первого Тверского стрелкового полка. В тот день у нас была встреча ветеранов, так что это у полосатых было без шансов. Сила у них, конечно, водится, но вот опыта против нас… Ноль!

Дед сжал руку в большой и крепкий кулак.

Впереди показалась знакомая улица. Я невольно напрягся — еще один поворот, и увижу дом. Там надо будет сказать деду и Ксюше, что я опять собираюсь уходить, и на этот раз не потому, что нет выбора, а потому что я сам так решил.

— Кстати, забыл сказать, — неожиданно дед снова заговорил. — Тебя тут кое-кто ждет.

— Кто? — спросил я.

— Скоро увидишь, — в глазах у Ксюши заплясали бесенята.

Меня почему-то охватил мандраж. Больше, чем перед боем.

Больше Ксюша с дедом ничего мне и не сказали, и, только открыв ворота, я увидел, о ком они говорили. На старой скамейке у разведенного костра сидели и жарили мясо Королева и Муравей. Нет, Аня и Костя.

Я улыбнулся. Как же я люблю этот мир!

Неожиданно в небе громыхнуло. Я невольно вскинул голову — почему-то подумалось, что тьма могла бы отправить и новый осколок по мою душу, но нет. Просто где-то вдалеке начиналась гроза.

Полномочный представитель совета директоров корпорации «Скорость» окинул взглядом номер, который снимал младший Морозов в столице Персии. Внизу кружилась песчаная буря, но выше двухсотого этажа ей было не подняться, и это позволяло так легко вообразить себя богом. Представитель поморщился, подобные мысли мешали использовать его силу… — Алексей Саввич, — он поприветствовал вышедшего к нему Морозова. С ним была какая-то молодая девчонка-игиг в простом стальном шлеме. То ли славянский стиль, то ли греческий. Некоторые любят подобную мишуру.

— Представитель, — Морозов знал, как его зовут, но называл только должность. Это правильно, сейчас все остальное не имеет особого смысла.

— Я пришел обсудить ваше положение. Корпорация считает, что вы и ваши проекты слишком дорого нам обходитесь.

— Деньги, даже власть не имеют никакого значения, когда на кону то, что я могу вам подарить. Само будущее, — Морозов говорил просто и спокойно, но в его словах была угроза.

Представитель коснулся рукой висящего на шее креста и вокруг красной сутаны появилось защитное поле. Традиции традициями, но он не собирался рисковать своей жизнью.

— Я передам ваши слова, но… Алексей, ты же понимаешь, что твои сказки никого не заинтересуют. Если хочешь сохранить положение, признай вину и идем со мной, — представитель дал шанс старому знакомому.

Морозов покачал головой, а потом кивнул своей помощнице.

— Жаба.

Как будто обычный игиг может пробить защитный купол одного из кардиналов святого престола… Представитель не успел додумать эту мысль, как вырвавшийся из руки девушки язык пробил ему плечо, а потом впрыснул внутрь какой-то яд, похожий на чернила. Сознание помутилось, поврежденное защитное поле исчезло, и он рухнул без движения.

— Ну что? — Морозов посмотрел на Жабу.

— Смола внутри него, я его чувствую и могу контролировать.

— Как сама? — Морозов подошел к ней и постучал по шлему.

— Немножко тихо, — Жаба как будто смутилась. — Тишина в мыслях, ничего постороннего, только я.

— Значит, как мы и думали, тьма не может до тебя добраться в этой штуке, а ты можешь контролировать низших из ее слуг. Мы определенно найдем этому применение, — Морозов усмехнулся. — Единственное… Нужно больше смолы!

* * *

Дмитрий сидел в одиночной камере. Большинство обычных людей почему-то считает, что игигов-преступников держат в Петропавловке, но это разве что на время допросов. Потом всех отправляют куда-то на север, и скоро должно было прийти время Урусова-младшего. С ним уже поговорили отец, дядя, царский дознаватель и даже представитель корпорации, в которой он числился.

Все спрашивали, почему он встал на сторону тьмы, а он… Сейчас, когда чужая сила вышла из его груди, он просто не знал ответа. Словно забыл что-то. Рука парня протянулась и коснулась одного из камней в камере. Знакомая сила: Урусовы были одними из тех, кто строил эту тюрьму. Каждый камень был уменьшен с помощью искры и только потом уложен в стену.

Идеальная защита. Концентрированная материя, до которой просто невозможно дотянуться обычному смертному. Он, как член рода, мог бы попробовать. Вернуть камню изначальную форму, раздвинуть другие, разрушить стену — вот только… Один камень, даже вырасти он в изначальную глыбу, лишь провалился бы в раздвинутое пространство вокруг своих соседей. Вот если бы исправить сразу несколько сотен камней, тогда был бы шанс. Увы, вся эта конструкция не просто сдерживала, но еще и тянула силы из игигов.

Дмитрий не знал, кто именно из аристократов добавил эту функцию, но здесь его искра даже не горела, а так… Лишь тлела. Постоянно хотелось спать. Глаза закрылись, и неожиданно парень увидел перед собой горящий уголек. Сигарета Учитель.

— Ну привет, ученик. Надеюсь, ты ждал меня?

— Хочешь позлорадствовать? — парень не ждал ничего другого от того, кого взял в плен и пытал.

— Нет, хочу вернуть твои воспоминания. Мак.

Дмитрия почувствовал, что рядом с учителем появилась красноволосая девушка. Она же тоже была в тюрьме — неужели, он ее вытащил? Значит, и к нему пришел не просто так? Но почему?

В этот момент Мак протянула руку, и в голове у Дмитрия словно взорвалась бомба. Взрывы — как же он их ненавидел в последнее время. Парень поморщился, а потом сосредоточился на новых мыслях:

— Значит, я хотел узнать, с кем лучше сотрудничать напрямую с тобой или с тьмой. Мы договорились спрятать эти воспоминания, я отдался ей, последовал ее плану. И оказался тут.

— Да. Тьма не привыкла беречь своих слуг.

— А ты пришел вытащить меня отсюда?

Учитель пожал плечами:

— Мне понадобится твоя сила. Ты же помнишь, чего я хочу. Ты со мной?

Рука воина с пухлыми на вид, но сильными пальцами протянулась вперед. Дмитрий думал всего пару мгновений, а потом ответил на рукопожатие.

* * *

— Кто я?.. Я — Королева… — пела Анна, кружась перед зеркалом в новом платье.

Отец сказал, что тьма в осколке гуляет, как море в шторм, поэтому поход пришлось отложить на несколько недель. Все, кто ждал взятия под контроль поставок смолы были расстроены.