Если в один прекрасный день подтвердится, что лишь немногие из людей способны предложить другим нечто стоящее, если автоматизация достигнет такого масштаба, когда почти все люди станут не нужны экономике, тогда станет понятно, что идею рынка пора отправить в утиль.

Но я не вижу повода для таких мрачных прогнозов.

Представьте себе информационное общество, которое опирается на частных лиц, к которым стекается множество скромных потоков различных авторских отчислений. Установилась новая система запруд для среднего класса, уменьшающая количество искусственных препятствий на пути к успеху. Что происходит, если кто-нибудь умирает?

Оборвутся ли потоки отчислений? Или они будут перенаправлены в общую кассу, пойдут на уплату налогов или на благотворительность? Перевесят ли выплаты покойным в конечном итоге выплаты, адресованные живым, и продолжат ли они расти до тех пор, пока не вытеснят из экономики всех живых так, как сейчас вытесняют бедных? А может быть, институт кибернаследования даст начало плутократии нового образца?

Главное преимущество информационной экономики с более широкой монетизацией состоит в том, что высота запруд нарастает постепенно, без резких скачков в доходах по принципу «все или ничего» по мере продвижения по карьерной лестнице. Следовательно, нет необходимости привносить в будущее старорежимные ограничения, громоздившиеся друг на друга на заре информационных технологий. После смерти запруды могут разрушаться так же постепенно, как и воздвигаться, вместо того чтобы рушиться в одночасье.

Выплаты покойным будут убывать по графику сглаженной функции. Поначалу прямые потомки покойного получат немного денег, но размер выплат будет потихоньку сокращаться, так что внукам по мере взросления придется прилагать все больше усилий для самостоятельного заработка.

В целом общая сумма выплат покойным постепенно сойдет на нет, так что призраки будущих Бетховенов, Эдисонов и Шекспиров не захватят все богатства мира.

Постепенное сокращение выплат удовлетворит одно из главных требований поборников реформирования института авторского права.

Если объем авторских прав и связанные с ними привилегии будут постепенно убывать, проблема утраченных работ и неустановленного авторства перестанет порождать дилеммы. Использование трудов покойных авторов со временем будет удешевляться и в конце концов станет бесплатным или почти бесплатным. Нынешнее отношение к интеллектуальной собственности, выстроенное по принципу «все или ничего», заманивает людей в игру с высокими ставками, которая неизбежно сделает кого-то несчастным. Плавное сокращение объема авторских прав позволяет достичь разумного компромисса с предсказуемым результатом в рамках принятых норм.

«Что делать крупным компаниям?» – задавать такой вопрос, пожалуй, куда более странно, чем спрашивать, чем заняться обычным людям в информационную эпоху. Некоторые из тех, кто задается подобным вопросом, впадают в крайний идеализм. С их точки зрения, крупнейшие институты современности, будь то правительства, церкви, банки или гигантские интернет-корпорации, попросту канут в Лету, а их функции возьмут на себя стихийные группы единомышленников, которые будут формироваться в кратчайшие сроки по мере необходимости. К примеру, колония на Марсе будет строиться на коллективные средства, собранные будущими переселенцами на площадке Kickstarter.

В силу ряда причин эта теория вызывает сомнения, хотя ее часто высказывают совершенно искренне, что называется, от всей души. В рассуждениях о том, как утопическая информационная экономика положит конец крупным организациям, включая корпорации, часто ощущается подспудное влияние левой идеологии. Я не единожды замечал, что на лекциях меня объявляют «противником корпораций» – вероятно, из-за того, что я ношу прическу, которая когда-то считалась контркультурной, хотя, по правде говоря, я признаю, что ведущая роль в экономике принадлежит крупным компаниям, с которыми мне было приятно сотрудничать. Я принимал участие в создании стартапов, которые на данный момент входят в состав таких корпораций, как Oracle, Adobe, Pfizer и Google.

Работа в исследовательских лабораториях Microsoft доставила мне огромное удовольствие, в том числе и благодаря проекту Kinect. Чтобы вывести на рынок то, что однажды назовут «трехмерной камерой», и побыстрее продать десятки миллионов таких камер, требовалось объединить усилия тысяч людей. После того как десятки миллионов камер были проданы, стихийному сообществу программистов, насчитывающему тысячи участников, стало намного проще писать программы, облегчающие жизнь. Глупо делать вид, будто низовая инициатива сама по себе способна достигнуть таких же результатов.

Будущее слишком непредсказуемо, чтобы знать наверняка, какие масштабные задачи, изначально предполагающие вертикальную организацию труда, по-прежнему будут требовать решения. Но можно совершенно точно сказать, что они не исчезнут полностью. Для хранения больших массивов данных нужны большие дата-центры, которые строят крупные компании. В гуманистической цифровой экономике по определению предполагается появление нескольких новых ниш для крупных компаний, в частности создание общедоступных сервисов упрощенного принятия решений, которые мы обсудим позже. Найдутся и другие футуристические проекты – стабилизация климата, перенаправление землетрясений[118] или создание пусковых комплексов, удешевляющих полеты в космос[119].

Крупные компании служат маховиками и балластом рыночной экономики, который придает системе определенный запас стабильности. (Выражаясь языком гиков, они играют роль фильтров низких частот.) Снижение экономической неустойчивости, вызванное деятельностью крупных компаний, всегда будет раздражать самых нетерпеливых молодых изобретателей-передвижников, зато большинству людей будет проще разобраться в экономической обстановке и успешно ориентироваться в ней на всех этапах жизненного пути.

В текущих бизнес-планах потребительских сетей первое место отводится рекламе. Какова будет роль рекламы в гуманистической информационной экономике?

Реклама может прибегать к манипуляциям и нечестным приемам, а также серьезно искажать факты. Но такое поведение свойственно большинству людей; это неотъемлемая часть нас самих, избавиться от которой не проще, чем отрезать себе конечности.