Одного из них он узнает сразу.

Это Хоакин Оррач, крайний слева.

Он узнает и мальчика в центре. Это Лопес Кондезан. Высокий, волнистые волосы. Кажется, шатен. Но кто же третий? Крайний справа? Худой, высокий, с глубоко сидящими глазами.

Он узнает его тоже.

На пятьдесят килограммов легче, чем теперь. Теперь бы он выглядел грузным, тяжелым, если бы фото было сделано сегодня. Тим слышит шаги на лестнице к его квартире, слышит команды этого мужчины, его голос «он убегает», помнит, как он прыгал вниз на крышу, потом между балконами, видит этого человека в переулке Старого города, отвороты его брюк на уличных камнях, его фигуру у окна полицейского участка, в баре Bosch, его лицо на фоне стойки бара, суетящихся официантов в белых рубашках.

Третий на фото Хуан Педро Салгадо.

Молодая версия человека, который уверял, что исчезновением Эммы занимаются лучшие силы полиции, мужчины, который пытался его убить.

Тим продолжает поиск, ищет такие события в современной истории Пальмы и Мальорки, которые связали бы воедино этих трех мужчин. Он находит фото всех троих в самых разных ситуациях: на открытии театра, на годовом собрании яхт-клуба, на почетной трибуне зрителей, когда команда «Реал Мальорка» по-прежнему играла в Лиге, но ничего, что продвинуло бы его вперед. Ничего такого, что было бы связано с Раковым центром, ничего об археологических раскопках или новом курорте, ничего, что свидетельствовало бы об их помощи друг другу в продвижении на новые посты и должности. Кажется, что всем троим удалось держаться в стороне от крупных коррупционных скандалов на острове за последние десять лет. Они относятся к островной элите, но стоят как бы в сторонке, как волки, которые кружатся вокруг своей добычи, выжидая, когда придет их очередь.

Так обычно и бывает, размышляет Тим. Все друг с другом связаны, все так или иначе замешаны, но блюдут лояльность, и каждый накапливает компромат на всех остальных. Годами создается доверие и зависимость, поддержка друг друга. Не только потому что хотят, но и потому что должны. «Культура молчания» держится до тех пор, пока кому-то не начинает светить тюрьма, тогда все принимаются говорить, докладывать, разоблачать. В обмен на иммунитет, ради того, чтобы сохранить те деньги, которые удалось припрятать. Или хотя бы их часть.

Начальник полиции.

Председатель строительного комитета.

Представитель старинного семейства, которому не удалось нажиться на туризме.

Этим троим на снимке удалось в последние годы вскарабкаться высоко, так высоко, что теперь они могут править и хозяйничать как хотят. Теперь они, вероятно, убили или приказали убить, и Тим начинает догадываться почему.

Дверь открывается. Он оборачивается и видит озабоченное лицо Акселя.

Тим быстро убирает с экрана ссылки и статью.

– Нашел что-нибудь? – спрашивает Аксель.

– Ничего. Но, может, ты поможешь.

Аксель кивает, садится у второго компьютера и включает его.

– Что ты знаешь об источниках воды на острове?

Аксель сначала смотрит на него с удивлением, потом взгляд его меняется, становится осмысленным, профессиональным.

– Я кое-что об этом писал. О неудаче с попыткой опреснения морской воды в Son Malferit. Сначала там работал французский концерн, они и строили, и отвечали за эксплуатацию. И все работало как надо. Потом за дело взялся кто-то местный, и все пошло к черту. Но денег они загребли.

Аксель поднимает руку. Потирает пальцами, будто он считает купюры.

– Шестьдесят лет назад никто и понятия не имел, сколько воды потребуется с развитием туризма на Мальорке, причем быстро. Начали строить пруды, искать подземные источники. Вначале за это отвечал город, потом регионы, а постепенно начали пропускать и частный капитал. Думаю, что там все кишит коррупцией. Это было, когда Народная партия после Франко получила практически абсолютную власть. Хуже всего было, когда додумались возить воду с материка на корабле. Владельцем фирмы, которая занималась перевозками, оказался партиец, который потом стал министром торговли. За несколько лет он заработал гигантские суммы. Но туризму нужна была вода.

Аксель поправляет воротник рубашки.

– И люди любят принимать душ.

– А источники воды? Частники на них наживаются?

– А как ты думаешь? Если найдут новый источник, то владелец земли заработает целое состояние. Немножко взяток туда или сюда, а потом вперед.

Тим согласно кивает.

– Посмотри на Google Earth.

Он встает со своего места, становится за спиной Акселя, который входит на сайт, а потом ведет его к участку Петера Канта, медленно, так что сначала они видят горы, серую кайму по краю экрана, город у моря, и дальше, коричнево-желтая полоска между ними. Когда Аксель подходит ближе, то становятся видны кроны пальм в оазисе, черная дыра в виде точки, стоящий грузовик.

– Я, кажется, начинаю понимать, – говорит Аксель, в его голосе слышен страх, но и решимость тоже.

– Сколько там может быть воды? – спрашивает Тим.

– Откуда я могу знать?

– Совсем не понимаешь в геологии?

– Ни черта. Но у меня есть друг в Мадриде, – говорит Аксель. – Он геолог в фирме Complutense. Я могу отправить ему фото этого места. Посмотрим, что он скажет.

Аксель отправляет снимок своему приятелю вместе с коротким текстом, где объясняет, чего они хотят.

Потом он звонит ему, тот отвечает.

– Хави! Давно не слышались. Но это было классно в тот раз. Так мило.

– Я только что послал тебе мейл, да, с картинкой карты, есть время на нее глянуть?

Аксель замолкает, ждет, когда собеседник откроет фото.

– Что ты думаешь, может быть вода на отмеченном участке? Я понимаю, что ты не можешь дать научно обоснованный ответ, но, если прикинуть, наугад, как при выстреле от бедра?

Опять тишина.

Жужжание компьютеров, потрескивание тихо рассыхающихся папок. Звуки архивной памяти.

– Значит, там может быть подземный источник воды в такой низменности. Источник может находиться именно там? Теоретически?

Аксель смотрит на Тима, поднимает брови, складывает губы для беззвучного свиста.

Благодарит и кладет трубку.

– Теперь мы знаем, почему остановили стройку, – говорит он. – Там, под землей, могут быть зарыты миллиарды евро. Вода, которой хватит на потребности острова на десятки лет вперед. Динозавры тут ни при чем. Никому нет дела до решения загадки рака, когда светят такие суммы, только руку протянуть.

Тим чувствует, как на него давит серый потолок.

– Петеру Канту было дело, – говорит он. – Поэтому его надо было убрать. И еще некоторых.