– Один сержант, но он погиб в автокатастрофе двадцать лет назад. Я поискал двоюродного брата Луиса Сальвадора – рыбака, которого поначалу обвинили в убийстве. Брат работал в полиции, но и он уже пять лет как умер.

– Похоже, нам не шибко везет. Любой след, который мы берем, обрывается пятьдесят лет назад. Кстати, а что с францисканками, есть новости?

– Нет. Насчет Клары Фернандес в монастыре мне сообщили, что данные о бывших послушницах найти не так просто, потому что многие документы были утрачены во время переезда из монастыря Регины Коэли в Сан-Ильдефонсо.

– Звучит как оправдание.

– Полная брехня, на мой взгляд. К тому же, говорят, настоятельница все еще плохо чувствует себя, а на моей памяти у нее раньше никогда и насморка не было. Очень странно, – заключил Сабадель и, не удержавшись, прищелкнул языком.

– М-да. У тебя есть на сегодня планы?

– Да вроде нет.

– Хорошо. Тогда встретимся в отделении через час, идет?

– Буду как штык, – пообещал Сабадель, подумав, отдыхает ли эта стерва хоть иногда.

Закончив разговор с Сабаделем, Валентина набрала номер Камарго.

– Добрый день, лейтенант.

– Привет, капрал. У меня кое-что есть для тебя, Торрес и Субисарреты. Через час буду в отделении и оставлю вам последний телефонный счет Ханы Онгайо. Надо попытаться извлечь из него что-то необычное.

– Будет сделано.

– И еще: Оливер Гордон был помолвлен с некоей Анной Николс, которая, предположительно, заболела раком, вылечилась и сейчас работает в НКО где-то в Индии. Проверить эти данные сможете?

– Попробуем.

– Хорошо. А что насчет оксида свинца? Нашли хоть что-нибудь?

– Ничего. Все равно что иголку искать в стоге сена. Мы смотрим по зонам. Кстати, я только что переговорил с Торрес на эту тему, она возьмет на себя Комильяс и Сантильяну, Субисаррета – Сантандер и Торрелавегу, а я все остальное. Если что-нибудь обнаружим, сразу сообщим.

– Звони в любое время, Камарго.

Попрощавшись с ним, Валентина какое-то время колебалась, звонить ли Ривейро. Все же воскресенье, а погода чудесная. В конце концов она, все еще полная сомнений, набрала его номер.

– Ривейро? Привет.

И пересказала сержанту последние новости.

– Да, очевидно, все указывает на связь с давним исчезновением Игнасио Чакона, а новые преступления случились после того, как на вилле нашли детские останки, – сказал Ривейро, выслушав. – Но без результатов экспертизы мы вряд ли можем наведаться к францисканкам… А если они не захотят сотрудничать, то придется иметь дело с епархией.

– Знаю. Поэтому хочу через другие источники попытаться выяснить, что случилось с Игнасио Чаконом. Если у тебя какие-то планы, я все пойму, съезжу с Сабаделем или одна.

– Лейтенант, я готов ехать когда угодно и куда угодно, лишь бы распутать это чертово дело. Можешь на меня рассчитывать. Куда едем?

– Еще уточню, это зависит от результатов нашей встречи с Сабаделем. И нужно будет сделать пару звонков. Но если все пойдет по плану, то после обеда поедем в Комильяс.

Во второй половине дня лейтенант Редондо и сержант Ривейро ехали вдоль побережья из Сантандера в Комильяс. Они почти не разговаривали по дороге, лишь в начале пути обсудили, кого нужно навестить после того, как утром Сабадель и Валентина прошерстили старые полицейские архивы.

Когда они добрались до Комильяса, выбравшись из плотного потока машин в районе пляжа, пестревшего зонтиками, было почти пять часов.

Они вышли из машины и направились к симпатичному домику почти на самом берегу – простому, но привлекающему особой приморской наружностью, которая так и манит узнать, а как там внутри. Дверь им открыл мальчик, назвавшийся Эриком. Похоже, это был внук той, к кому они приехали. Мальчик провел их в небольшую гостиную с двумя окнами. Из одного открывался вид на пристань с рыбацкими лодками, а из другого – бескрайнее море до горизонта.

У второго окна в старинного вида кресле, обтянутом шотландкой, сидела старушка с шитьем. Кресло выбивалось из остальной обстановки удивительно уютной комнаты.

– Добрый вечер, я Валентина Редондо, из полиции, мы говорили с вами по телефону… а это мой коллега, сержант Ривейро.

– Здравствуйте, – старушка проворно поднялась, – я вас ждала. Проходите, присаживайтесь. Может, принести что-нибудь выпить?

– Нет, спасибо, мы не хотели бы вас надолго отвлекать.

– Да полно, как вы можете меня отвлечь, у меня ведь столько свободного времени. Вы приехали расспросить о прошлом, так? Скоро я и сама стану прошлым, – добродушно улыбнулась она. – Но пока я еще тут, суечусь.

Валентина тоже улыбнулась.

– Спасибо, что согласились с нами побеседовать, Сара. Вы не против, если я буду так вас называть? И записывать? – Она вынула блокнот из портфеля.

– Конечно, пишите что хотите, но вряд ли я вам что-нибудь интересное могу рассказать.

Валентина взглянула на Ривейро, сделала паузу, а затем объяснила пожилой женщине цель их визита:

– Сара, мы приехали расспросить вас насчет давних событий, поскольку, увы, с вашим супругом Луисом Сальвадором мы уже не сможем поговорить.

– Это так, – кивнула Сара, и во взгляде у нее промелькнула печаль. – Скоро уж десять лет, как его нет. Но я все эти годы каждый день с ним разговариваю, ну точно спятившая старуха. Это мое утешение. Вы же хотите узнать, почему его когда-то арестовали, да? Это из-за того, что сеньора Онгайо покончила с собой? Это как-то связано?

– Возможно.

– Она так и не разлюбила его, я уверена. Видела, как она на него смотрела, когда мы встречались на площади. Когда-то я ее ненавидела.

– Почему?

– Потому что он тоже любил ее, даже когда мы уже были женаты. – Она отвернулась к окну. – Но я простила его. Видимо, для мужчин естественно всегда искать и желать что-то, чего они не могут иметь. Но со временем он забыл ее. Мы были счастливы. У нас двое детей и трое внуков, они его обожали… Он рано умер – рак… но жаловаться я не могу. – Она посмотрела Валентине в глаза: – Что вы хотели спросить?

– Он рассказывал вам о том дне, когда ходил в Убиарко повидать Хану? Говорил – зачем?

– Нет, никогда. Лишь сказал, что это что-то навроде прощания, потому что, вернувшись, он позвал меня замуж.

– Но судя по отчетам полиции, я думала… вы разве не встречались до этого?

– Просто иной раз ходили куда-то вместе, он провожал меня до дому, но почти всегда мы были в компании друзей. Можно сказать, мы только наполовину встречались.

– А вам не показалось странным, что он именно в тот день попросил вашей руки?

Старушка немного помедлила с ответом.

– Наверное, я просто не хотела видеть этой странности. Решила, что он захотел