сразу любезно проворковала ее клиентка. — Иди, занимайся своим делом.

Обычно Стефани или любая другая VIP-клиентка ни за что не позволила бы заканчивать свою укладку другому стилисту, но, сболтнув дикую бестактность, она потеряла право на возражение.

Сделав знак Джеки, Марин быстро склонилась и обняла Стефани на прощание.

— Увидимся через два месяца.

— Раньше, милочка. Увидимся на весеннем гала-концерте.

…Вернувшись в свой кабинет, Марин заперла дверь на ключ и вновь проверила поступившие теневые сообщения. На сей раз прорезалась Маккензи. Сообщений нет, только фото. Снимок оказался слишком мелким, и без очков для чтения Марин не могла толком разглядеть детали, не увеличив изображение. Однако один момент сразу стал очевидным.

Если она еще отправляла ему фотографии, то, значит, Дерек и его любовница по-прежнему общаются. То есть их отношения не закончились. Сердце Марин екнуло.

Как она могла быть такой глупой? Как она могла поверить ему? Он увез ее в горы, заявив, что хочет начать все заново, но, очевидно, нагло соврал. Ее муж врет как дышит. Однажды она увидела в Инстаграме один мем: «Как вы узнали, что обманщик соврал? Он открыл рот».

Прислонившись к стене своего кабинета, Марин коснулась этой фотки и, сжавшись, приготовилась к сердечному удару. Приложение действовало замедленно, и картинка увеличилась не сразу. Когда же загрузка закончилась, Марин с трудом осознала, что же именно увидела.

Да, это фотография любовницы Дерека. Но не селфи. И не в обнаженном виде. Она даже не улыбается. Она лежит на правом боку на какой-то кровати, на цветочном одеяле в какой-то спальне с допотопной и скудной обстановкой. Одета в футболку и джинсы, ее запястья связаны за спиной, и лодыжки ног тоже связаны. Лицо неловко развернуто в сторону камеры, словно тот, кто делал фото, велел ей смотреть на него.

Что за чертовщина? Какой-то вариант садомазохизма? Может, они с Дереком предпочитали извращенный секс? Неужели такое дерьмо его заводит?

Затем Марин заметила странную прическу Маккензи. Ее грязные розовые локоны слиплись, но не от влаги. Кроме того, что-то было не так с ее лицом. Марин увеличила изображение, чтобы лучше разглядеть его, — и потрясенно ахнула.

Любовницу Дерека избили. Это был не макияж. Ее лицо опухло. Один почти заплывший глаз приобрел фиолетовый цвет. Нижняя губа разбита, и на подбородке запеклась кровь. Над бровью виден порез. Увеличив изображение еще немного, Марин разглядела мокрую струйку, бежавшую из угла ее заплывшего глаза. Слезы. Она плакала.

И вдруг поступило новое сообщение, на сей раз только текстовое.

Твоя подружка у нас. 250 000 баксов наличными, мелкими купюрами, сегодня. Если не заплатишь, с ней случится то же самое, что и с твоим сыном. Ты же не хочешь, Дерек, чтобы это случилось снова? Позже получишь адрес.

Колени Марин подогнулись. Она ухватилась за стол, голова пошла кругом. В хаосе охвативших ее эмоций, она пыталась постичь смысл только что прочитанного сообщения. Заставила себя вздохнуть, стараясь сохранять спокойствие и осознав, что, поддавшись панике, делу не поможет.

— О боже, Дерек, — прошептала она в тишине своего офиса. — О боже… Что же ты наделал?

Ее телефон снова принял сообщение. Марин боялась взглянуть на экран. В любом случае ей надо выяснить, как ее муж ответил на требование выкупа. Всего четыре слова.

Я заплачу вам деньги.

Глава 28

Если б дело касалось кого-то другого, Марин сама позвонила бы в полицию. Это же требование выкупа. На кону жизнь человека.

Только требование выкупа отправили не Марин. Его отправили ее мужу, и на кону жизнь Маккензи Ли. Той женщины, чья смерть уже стоила Марин — в самый черный час минутной слабости — двести пятьдесят тысяч долларов. Заказав ее смерть, Марин потеряла столько же, сколько, по странному совпадению, потеряет Дерек, чтобы спасти ее жизнь.

Марин понятия не имела, любит ли ее муж эту женщину и любил ли он ее вообще. Когда исчез Себастиан, ФБР научило их, что нужно отвечать, если они получат требование выкупа. И первым в списке ответов значился пункт: ни в коем случае не возражать похитителям. Сообщение Дерека о том, что он заплатит деньги, еще не значило, что они их получат.

В любом случае, сейчас Марин больше волновало другое. Она хотела знать, что, черт возьми, имелось в виду под словами: «Ты же не хочешь, чтобы это случилось снова?»

Снова? Неужели Дерек уже получил требование выкупа за своего сына — и не сообщил ни ей, ни в ФБР? Мог ли это написать тот же, кто похитил Себастиана? Или кто-то совершенно посторонний решил нажиться на травме Дерека из-за похищения их сына и сделал ставку на то, что он заплатит, чтобы избежать еще одной трагедии?

Ей вспомнились первые дни после похищения. Их телефоны всегда оставались в поле зрения, всегда были полностью заряжены. Они постоянно ждали требования похитителей, но его так и не поступило. Требование выкупа могло поступить двумя совершенно разными способами, и поскольку Дерек ответил мгновенно и решительно, то знал, очевидно, что и как надо делать.

Дерек точно понял, что они имели в виду.

В общем плане, для них двести пятьдесят тысяч долларов — капля в море. Достаточно сделать телефонный звонок, задействовать несколько введенных в компьютер номеров для электронного перевода денег и отправить письмо с подтверждением. Это практически не повлияет на их финансы, поэтому похитители, вероятно, и попросили мало денег. Это доступная сумма, способная быстро все уладить.

Больше никаких уверток. Никакого притворства. Никаких секретов. Никакой лжи. Пришло время обратиться за всеми разъяснениями к единственному сведущему человеку. Пора выяснить, почему Дерек стал связующим звеном…

Марин сидела на кухне, пила кофе и ждала Дерека. Его совещание закончилось раньше, чем он ожидал, и ему удалось успеть на более ранний рейс в Сиэтл. Полчаса назад он отправил ей сообщение, дав знать, что приземлился. Так он и поступал обычно, когда они еще радовались жизни до всех этих несчастий. Сегодня ему не придется ждать багаж и забирать с парковки машину. Он просто сойдет с самолета и поедет домой на такси. Из-за пробок в это время дня у нее есть еще около получаса до того, как он войдет в дверь.

Марин достала бумажную квитанцию, найденную на полу