– Ты не шутишь? В те времена, когда я в последний раз появлялся в Масиафе, ты был совсем маленьким.

Альтаир повернулся к незнакомцу. Тот поднял капюшон. Альтаир увидел темнобородого парня лет, наверное, двадцати или чуть больше. Его подбородок и глаза показались Альтаиру очень знакомыми.

– Совсем маленьким, – подтвердил парень.

– Значит, тебя не успели оболванить и настроить против меня? – спросил Альтаир, кивком указывая на цитадель.

Сейчас крепость ассасинов словно притаилась и следила за ними.

– Кого-то легче оболванить, кого-то труднее, – сказал парень. – Здесь достаточно тех, кто хранит верность прежним принципам. И их число растет с каждым днем. Однако у меня есть свои, особые причины сохранять верность настоящему Кредо ассасина.

Они стояли у фонтана, глядя друг на друга. Альтаир почувствовал, как пошатнулся его мир. Он едва не потерял сознание.

– Как тебя зовут? – спросил ассасин, не узнавая собственного голоса, ставшего похожим на голос призрака.

– У меня два имени. В братстве большинство знает меня как Тазима. Но у меня есть другое имя. Его мне дала мать в честь моего отца, которого казнили по приказу Аббаса. Мне тогда не было и двух лет. Отца звали…

– Малик.

Затаив дыхание, Альтаир бросился к парню и обнял его за плечи. Из глаз старика катились слезы.

– Мальчик мой. Я должен был бы догадаться. У тебя отцовские глаза. – Он засмеялся. – Не знаю, унаследовал ли ты отцовскую манеру подкрадываться… но в тебе живет дух твоего отца. Я совсем не знал, что у него есть сын.

– Отец достаточно поздно женился. Когда его бросили в тюрьму, мать выслали из Масиафа. Я вырос, вернулся и вступил в братство.

– Чтобы отомстить?

– Когда-нибудь… наверное. Так, чтобы это было достойно памяти отца. Теперь, когда ты здесь, передо мной открылся путь.

Альтаир обнял его, и они пошли через площадь, оживленно разговаривая.

– А как твоя боевая выучка? – поинтересовался он у молодого Малика.

– Аббас все запустил, но я нашел у кого учиться и с кем упражняться. Хотя вряд ли за последние двадцать лет в искусстве ассасинов появилось что-то новое.

Альтаир усмехнулся:

– Здесь вряд ли. Зато вот тут появилось. – Он постучал себя по макушке. – И раз в десять больше по сравнению с тем, что было. Знал бы ты, сколько всего я хочу рассказать и показать братству. Свои замыслы. Военные хитрости. Совершенно новое оружие. Уже сейчас деревенский кузнец делает мне первые образцы.

Жители почтительно уступали им дорогу. В деревне все знали о возвращении Альтаира. У подножия холмов, на которых стояла крепость, он снова был Наставником.

– Ты говорил, что в крепости есть те, кто остался верен мне. Их много? – спросил Альтаир.

– В крепости много ненавистников Альтаира, но много и тех, кто ему служит. Но теперь, когда я начал рассказывать об увиденном в деревне, наших союзников станет больше. Весть о возвращении великого Альтаира распространяется медленно, но верно.

– Хорошо, – улыбнулся Альтаир. – А ты сможешь убедить тех, кто на нашей стороне, собраться и двинуться на крепость?

Молодой Малик остановился и внимательно посмотрел на Альтаира – не шутит ли старик. Потом заулыбался во весь рот:

– Значит, это не просто слова. Ты всерьез намерен вернуться в крепость. Когда?

– Скоро разбойник Фахад явится в деревню вместе со своими головорезами. Мы должны утвердиться в крепости раньше, чем это случится.

На следующее утро, едва рассвело, Мухлис, Алия и Нада принялись ходить по домам и рассказывать жителям, что Наставник собирается двинуться на крепость. Взбудораженные известием, люди стали собираться на базарной площади. Одни стояли тесными кружками, другие сидели на невысоких стенах. Вскоре туда пришел и Альтаир. Он был в белом плаще, подпоясанном кушаком. Стоявшие вблизи видели у него на пальце кольцо от спускового механизма скрытого клинка. Альтаир прошел в середину площади. Мухлис, незаметно ставший его помощником, встал рядом. Все ждали.

Альтаир тоже ждал. Ждал и думал. Что сказала бы Мария, будь она сейчас рядом? Альтаир проникся доверием к молодому Малику, едва узнав, чей он сын. Случись такое, что парень окажется искусным предателем… Альтаиру было бы лучше умереть у пустынного колодца. Тогда все его замыслы по возрождению братства можно счесть бредовыми старческими фантазиями. Альтаир вспомнил тех, кому доверял прежде и кто его предал. Что посоветовала бы ему сейчас Мария? Проявлять осторожность? Сказала бы, что глупо доверять словам молодого Малика, почти не проверив их правдивость. Или произнесла бы слова, которые говорила ему в прошлом: «Доверяй своей интуиции, Альтаир. Уроки Аль-Муалима дали тебе мудрость; его предательство привело тебя на путь зрелости».

«Теперь, любовь моя, я стал мудрее», – подумал Альтаир, ведя с ней мысленный разговор.

Уже не с Марией. С туманным образом, который он бережно хранил в памяти.

Альтаир знал: она бы одобрила годы, что он провел с Яблоком, выжимая из Частицы Эдема сок знаний. Но Марии явно не понравилось бы, что он до сих пор винит себя в ее гибели и не может себе простить, что тогда позволил гневу взять власть над своими действиями. Нет, этого Мария точно не одобрила бы. А что бы она ему сказала? Скорее всего, произнесла бы свое любимое «Take hold of yourself»[8].

Думая об этом, Альтаир внутренне усмехнулся. Взять себя в руки. Он взял себя в руки, на что ему понадобились годы. Много лет подряд Альтаир ненавидел Яблоко, не мог смотреть на Частицу Эдема. Но сильнее всего Альтаир ненавидел злую силу, дремлющую внутри странного предмета, не имевшего возраста. Он не мог смотреть на Яблоко и все же смотрел; смотрел часами, снова и снова оживляя боль, причиненную ему артефактом.

Альтаир почти не общался с близкими. Устав видеть его страдания, вдова Сефа забрала дочерей и уехала. Потом он узнал, что они обосновались в Александрии. Через год уехал и Дарим, не выдержав отцовских стенаний и его одержимости Яблоком. Дарим отправился во Францию, затем в Англию – предупредить королей этих стран о надвигающейся угрозе монгольского вторжения. Альтаир остался один. Его терзания только усилились. Долгими ночами он смотрел на Яблоко, словно оно было его неутомимым противником, выжидавшим момента, чтобы атаковать. Казалось, усни он или хотя бы ненадолго отведи взгляд, и Яблоко нанесет удар.

Однажды ему вспомнилась ночь в саду Аль-Муалима, когда он убил Наставника на мраморной террасе. Альтаир перенесся на десятки лет назад и вновь услышал журчание водопада. Тогда он впервые взял Яблоко в руки и почувствовал, что от артефакта может исходить не только злая сила. Яблоко показало ему картины далекого будущего, совершенно не похожего на привычную ему жизнь. В ту ночь Альтаир интуитивно понял способность Яблока творить добро. И хотя впоследствии оно проявляло лишь свои разрушительные способности, он не сомневался: мудрость Частицы Эдема никуда не исчезла. Нужно лишь уговорить Яблоко показать другие стороны. Но для этого он сам должен стать другим. И Альтаир решил вновь обратиться к силе Яблока.