– Разве в основе любви лежит логика? Да, возможно, в этом моя слабость, но это моя страна. Как я могу не любить ее?

– Но какова цена этой любви?

– Когда что-то любишь, цена не имеет значения.

– А как же я?

Луис грустно улыбается.

– Марисоль, ты же знаешь, что я тебя люблю. Не проси меня выбирать между тем, кого я люблю, и тем, кто я есть. Я боюсь, что из этого не выйдет ничего хорошего.

– Я не прошу тебя выбирать. У тебя нет возможности выбирать. Они сделали выбор за тебя. Если ты останешься здесь, ты умрешь. А смерть – это не продолжение жизни. Умерев, ты не сможешь продолжать свою борьбу, и твоя смерть не будет ничего значить. Если ты выберешь переехать в Майами, ты останешься жив, и тогда ты сможешь принести больше пользы своей стране, чем если решишь остаться в Гаване и умереть.

– Так говорят все изгнанники.

– Даже если и так, то что с того? По крайней мере мы сохранили в сердце ту Кубу, которой здесь больше нет. Мы единственные, кому удалось ее сохранить.

– Ты не можешь жить в музее, Марисоль. Вы сохранили образ старой Кубы, но проблема в том, что ее не существует. Зато есть другая, реальная Куба, которая живет и дышит. Вы, живущие в Майами, слишком увлеклись борьбой с воображаемыми призраками. А мы, живущие здесь, ежедневно боремся и, истекая кровью, решаем реальные проблемы. Ваша эмигрантская община ничего не знает ни о нашем черном рынке, ни о наших проблемах с нехваткой жилья, ни о пробелах в нашем так широко разрекламированном на весь мир доступном бесплатном образовании. Вы ничего не знаете о том, что мы ежедневно сталкиваемся с расовой дискриминацией. Ты до сих пор не можешь успокоиться и продолжаешь злиться оттого, что у твоей семьи отобрали великолепный особняк, в котором сейчас живут люди, которых ты ненавидишь больше всего на свете.

– Так просвети нас. Переезжай в Майами, начни общаться с эмигрантами, стань частью общины, объясни нам, где мы заблуждаемся. После смерти Фиделя отношения между нашими странами меняются. На место враждебности приходит очень практичный подход Соединенных Штатов по отношению к другим странам. Мы находимся на пороге нового этапа кубино-американских отношений. Возможно, у нас есть шанс на то, что ситуация изменится к лучшему. Что будет, если я напишу статью не о туристических местах, а о том, как живет современная Куба? Что будет, если ты расскажешь людям в Майами свою историю? Нам это поможет – люди смогут узнать правду о проблемах, стоящих сейчас перед Кубой.

– Несмотря ни на что, у меня ощущения, что я предаю свою страну…

– Твоя страна давно тебя предала. Это не ваша страна. Вас предали – сначала предал Кастро, а теперь, после его смерти, вас продолжает предавать его призрак… В пятьдесят девятом году вам были даны обещания, которые сразу и были нарушены. Нынешняя Куба принадлежит режиму, но это не значит, что это правильно и так будет всегда. Сейчас для тебя отступление – это своего рода маленькая победа. Сейчас ты не можешь выиграть в этой битве. Но ты не сдаешься, ты просто даешь себе шанс изменить систему, находясь там, где тебе не придется играть по их правилам.

Он качает головой. Я вижу в его глазах блеск, которого не было еще несколько минут назад.

– Ты же знаешь, что я права.

– Возможно, – соглашается он.

– Нам приходится довольствоваться теми возможностями, которые нам представляются. У нас есть шанс вытащить тебя отсюда, и мы должны им воспользоваться.

На некоторое время Луис замолкает. Ни он, ни я – мы не произносим ни слова. Есть только наше дыхание и шум вентилятора под потолком. Наконец Луис произносит:

– Я знаю.

Выходя из дома, я столкнулась с Кристиной. Она сидит на ступеньках, курит сигарету и смотрит на ржавые ворота.

– Ты хочешь, чтобы он уехал с тобой, – произносит она ровным голосом, даже не взглянув на меня.

Наверное, Анна посвятила Кристину и Каридад в детали разговора с моим дедом. Я чувствую, что у меня больше не осталось сил на жаркие дискуссии. Я измучена разговором с Луисом, событиями последних дней и тем, что я до сих пор ношу прах бабушки в своей сумке.

– Да.

Она делает еще одну затяжку и выпускает клубы дыма.

– Но почему? Потому что ты его любишь?

В ее голосе нет гнева. Она произносит слова ровным, бесстрастным тоном.

– Да. Прости, – добавляю я, понимая, что мое извинение звучит нелепо, но мне больше нечего сказать.

Здесь, в этом мире, где из-за политики правительства острая нехватка жилья и разведенные пары вынуждены жить вместе, где людям приходится биться за то, чтобы получить самые простые вещи, которые я принимаю как должное, любовь кажется роскошью.

– А ты? – спрашиваю я.

– Что я? Люблю ли я его?

Я киваю.

– Он хороший человек. Добрый. Трудолюбивый, – отвечает она.

– У меня нет выбора. Если он останется, его убьют. Да, я его люблю, но не это главная причина. Речь идет о его будущем.

Она усмехается.

– Должно быть, ему льстит, что в его жизни появилась богатая американка, которая готова облегчить ему жизнь. – Я не могу сдвинуться с места под ее осуждающим взглядом. – Ты думаешь, я впервые слышу эту историю? Знаешь, сколько моих друзей мечтали, что появится человек, который вывезет их отсюда? А в итоге все заканчивалось беременностью, расставанием или еще хуже. Возможно, вы с Луисом поменялись ролями, но ты для меня просто еще одна богатая иностранка, которая много обещает. Что он знает о твоем мире? Что об этом подумают и как к нему отнесутся твои богатые американские друзья?

– Все не так, – протестую я.

Неужели различия между нами действительно непреодолимы?

– Разве нет? Разве у вас все было иначе? Ты приехала к нам на Кубу, провела здесь несколько дней и убедила себя в том, что влюбилась в Луиса, которого нужно «спасать». Потом ты вернешься к своей милой, безопасной жизни в Америке, и все, что происходит у нас, будет казаться тебе таким далеким. Ты заявляешь, что хочешь быть кубинкой. – Она говорит, бурно жестикулируя, сигарета болтается у нее между пальцами, и пепел падает на землю. – Ты хоть понимаешь, что это значит? Быть женщиной на Кубе – значит страдать. Что ты знаешь о страданиях?

– Что ты от меня хочешь? Что я должна сделать? – спрашиваю я.

– Ничего я от тебя не хочу. Ты и тебе подобные – вы постоянно жалуетесь на то, что потеряли свою страну, но на самом деле вы не потеряли страну, вы ее бросили. И оставили всех нас в аду. А теперь он уезжает вместе с тобой.

– Ты бы предпочла, чтобы он остался здесь и умер?

Я испытываю острое разочарование, но дело не в словах Кристины, а в том, что она произнесла вслух именно то, что больше всего меня пугает.

Она затягивается сигаретой.