– Я хочу с тобой поговорить, – наконец каким-то безжизненным голосом сказал он.

– Можно подумать, у меня есть выбор. – Я рукой показала на мерцающий тонкой завесой купол.

– Пенелопа, выслушай меня. Пожалуйста.

– А стоит на это тратить время? Вроде бы мы все друг другу сказали.

– Пожалуйста, – тихо, не делая попытки сократить между нами расстояние, повторил маг.

Я скрестила руки на груди и выжидающе на него посмотрела.

– Ты изменила мою жизнь, – выдохнул Снежный принц. – Я искал способ, чтобы тебя спасти. И я его нашел, хотя он мне дорого стоил.

– Ты мне солгал, – прошипела я.

– Да. Я не смог сказать правду. Просто не смог, пойми же меня!

– Понять? Сначала ты спасаешь мне и моим друзьям жизнь. При этом, зная о проклятии и его последствиях, обещаешь, что я не умру. А потом выясняется, что твоему слову грош цена! Все, что ты тогда говорил, – одна большая сплошная ложь!

Руки непроизвольно сжались в кулаки.

– Ну хочешь, ударь, – беззащитно предложил он, не пытаясь оправдаться.

– Спасибо за разрешение, – не удержалась я от ехидства. – Но я не желаю играть с людьми, причиняя им боль. И никогда никого не убью просто потому, что мне кто-то скажет «нет», – припечатала я, вспоминая, как же было плохо, когда Снежный принц меня бросил.

Блондин вздрогнул.

– Прости меня, – мягко попросил он.

– Простить? Мне тебя простить? – зло прокричала я. – Хотя, знаешь, прощу. Только сгинь с глаз моих долой!

– Почему?

– Ты издеваешься?

– Нет. Просто не понимаю, Пенелопа.

– А я понимала, когда ты решил со мной расстаться?

– Я думал, что тебе будет легче, если мы на время расстанемся, – ответил он, не сводя с меня глаз.

– Или легче будет тебе? – не осталась я в долгу.

Почему он не стал интересоваться моим мнением?

– Да, это тоже, – не стал отнекиваться Снежный принц. – Меня ничто не отвлекало от поисков. Почти.

Я покачала головой. Правильно говорят, что у каждого свое видение одной и той же ситуации. Мы с его высочеством в любом случае останемся каждый при своем мнении.

– Я хочу попробовать начать все заново, – совсем тихо сказал он.

– Что? – взвилась я, вспоминая неприличные, но явно соответствующие случаю слова. – Да я тебя видеть не желаю после того, что ты натворил!

– И что же я натворил, не считая мой лжи во благо?

Каков наглец!

– Да ты убил целую деревню ни в чем не повинных людей! Ты… ты… да как ты мог? Там же дети, женщины, старики…

Гнев захлестывал, не давая возможности говорить спокойно, связно и рассудительно. Перед глазами то и дело мелькал образ деревни, где, кроме метели, ничего не осталось.

– Я всем им вернул жизнь, – спокойно ответил мужчина.

– Что? – неверяще переспросила я.

– А тебе не удосужились об этом сообщить? – ехидно поинтересовался Снежный принц. – Так давай повторю: я всем им вернул жизнь. Могу тебя туда перенести, если хочешь удостовериться, что я на этот раз тебе не лгу! – вспылил он.

Вздохнул, потер виски.

– Пенелопа, неужели ты думаешь, что мне маги позволили бы жить, будь они все мертвы?

Я окончательно растерялась. О боги! Как же хотелось ему верить-то!

– Зачем ты их… – Я развела руками, не зная, как лучше закончить предложение.

Его высочество прикрыл глаза, резко выдохнул и внимательно посмотрел на меня.

– Я не могу контролировать свои силы, – выдавил он из себя так, словно признавался в чем-то постыдном.

– Это как?

– Ты сняла проклятие, пошел откат, – ответил Снежный принц. – Мне нужна твоя помощь, Пенелопа. Проклятие! Ты хоть представляешь, как мне непросто о таком просить?

Маг сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев, а пол покрылся инеем.

– Извини, – прошептал он. – Я… я не хочу тебя пугать.

– А остальных, значит, хочешь?

– Мне нет до них дела.

Чудесное заявление! Я смотрела на Снежного принца, понимая, что все еще сильнее запуталось. Почему же у меня не может быть все так просто-то?

– Пенелопа, пожалуйста, – умоляюще прошептал он, вглядываясь в мое лицо. – Я не справлюсь сам.

И что? Переступит грань, где не будет возврата? Умрет? Или еще хуже – станет безумцем, не способным сдержать свою боль и ярость?

Как мне теперь быть? Что делать, если от одного его взгляда в душе все переворачивается, встает с ног на голову и заставляет хотеть только одного – обнять. Вопреки всем доводам и смыслам. И, может быть, тогда из глаз Снежного принца уйдет синий лед, не станет этой щемящей тоски, появится знакомая улыбка…

– Почему именно я?

– Потому что я тебя люблю, – ответил Снежный принц, не сводя с меня глаз.

И все. На этом глупое и неразумное сердце стало сильнее разума. Оно покатилось с высоты в пропасть, благословляя каждое мгновение бесконечного полета. И не было уже моим.

Я смотрела на Снежного принца, такого близкого, желанного, родного… и осознавала только одно: он – мой муж. Находящийся на грани, не в состоянии удержать собственную силу, одинокий и уставший, но… муж. Никуда от этого не деться и не скрыться. И единственная, кто может удержать его на краю пропасти, – я. Просто потому, что Снежный принц мне не безразличен. И если я не встану на его сторону, то этого не сделает никто. Он останется один на один с этим миром. Снова. Нет, я знаю, что Снежный принц выдержит и не сдастся. Муж во много раз сильнее меня. Но это не значит, что он не устает, не хочет поддержки, помощи и надежного плеча рядом. Он выстоит, обязательно. Но какой ценой?

– Позволь мне быть рядом. Я большего не прошу. Знаю, что ты не готова простить. Злишься. Ты имеешь на это право. Но я не отступлюсь, Пенелопа. Пойми, – тихо сказал он. – Если нужно, я пройду еще тысячи дорог, только бы тебя вернуть. Дай мне шанс, пожалуйста. Не отталкивай.

Тяжело думать, когда таешь в омуте его глаз, наполненных нежностью, любовью, тоской… И невозможно не откликнуться, особенно если желаешь этого больше всего на свете. Какая она, любовь? Сколько бы ни говорили о ней философы, а на деле – не объяснишь. Понимаю же, что лгал, внутри огнем обжигает боль от подлости, но если против этого мужчины сейчас будет весь мир, я встану рядом, защищая. Никуда мне от этого уже не деться, что бы он ни натворил.

Снежный принц сделал нерешительный шаг ко мне, явно боясь поверить тому, что прочел в моих мыслях. Замер. Нахмурился. Я посмотрела на него, вздохнула.

Такая вот у нас, женщин, жалость. Сначала жалеем, а потом голову ломаем, что с этим делать? Эх…