— А когда будет время? — таким же посторонним голосом спросила рыжая.

— Ты это почувствуешь, — стараясь вложить в свой голос как можно больше уверенности, ответил я.

Селистена еле заметно кивнула.

Пока мы таким образом совещались, Сантана перевязала себе плечо и перестала вопить, словно ее режут. Скажите пожалуйста, какие мы нежные, уж и одним клыком тронуть нельзя!

— Ладно, прочь все слова, — вернулась к жизни княгиня. — Несмотря ни на что, дело сделано.

Ну вот, опять заговорила загадками. А я, между прочим, так и не понял: кто же тот ужасный враг, с кем она хочет поквитаться?

— Я оказалась права: возомнивший о себе колдунишка, когда его загнали в угол, обратился за помощью к своему самому близкому человеку.

Это она Серогора, что ли, имеет в виду?

— Всё это время я находилась поблизости, поэтому почувствовала, когда был активизирован артефакт. И вот сейчас ты сможешь быть свидетелем, как я благодаря тебе осуществлю свою месть. Радуйся, мальчишка, ты прожил жизнь не зря!

— А что тебе плохого сделал Серогор?

— Серогор?! — побелела Сантана. — До этого предателя очередь, еще не дошла!

— Так ты искала не его? — спросил я Сантану, хотя уже прекрасно знал ответ на этот вопрос. В последнее время активизировался только один артефакт.

— Она искала меня, — раздался спокойный голос за моей спиной. К сожалению, я не мог повернуть головы, чтобы посмотреть на вошедшего, но это было необязательно — я и так прекрасно узнал этот голос. Серафима, именно она во всей своей красе стояла на пороге горницы.

* * *

— Сима, беги, это ловушка! — что есть мочи закричал я.

— Можешь не напрягаться, — хмыкнула Сантана. — Она у нас принципиальная и ни за что не бросит своего выкормыша в беде.

— Не брошу, — согласилась Серафима. Она не спеша прошлась по комнате и села на скамью. — Привет, Даромир, здравствуй, Селистена, рада познакомиться, уважаемая.

Последнее относилось к обездвиженной и лишенной возможности говорить Едрене-Матрене. Судя по всему, Сима узнала нашу женщину-гору по моим рассказам.

Сантана немного удивилась такому поведению моей кормилицы, но быстро взяла себя в руки и продолжила куражиться:

— А что, с бывшей лучшей подругой не хочешь поздороваться?

— Честно говоря, не очень, — пожала плечами Серафима. — Слушай, Сантана, может, хватит, а? Ведь столько лет прошло, а ты никак забыть не можешь.

— Есть вещи, которые ни забыть, ни простить нельзя! — с пафосом проговорила княгиня. — Я не успокоюсь, пока не отомщу тебе.

— А я-то надеялась, что ты успокоилась.

— И именно поэтому ты забралась в самую чащу? — язвительно заметила Сантана.

— Но ты меня умудрилась разыскать.

— Да, на этот раз мне помог молодой колдунчик в собачьей шкуре, он сделал всё, что я хотела. Твой Даромир, словно кутенок понесся к мамке за подмогой, когда ему прижали хвост. Конечно, к Серогору он побежать не решился, а вот к старой кормилице — запросто. Мне оставалось только подбрасывать ему проблемы и немного корректировать маршрут.

— Эх, твою бы силу, да на благое дело, — протянула Сима. — Если бы ты только знала, как ты нас достала.

Как-то непонятно ведут себя дамочки. Ясно, что они давно знакомы и, мягко говоря, недолюбливают друг друга. И вполне очевидно, что этот странный разговорчик закончится хорошей дракой. Так чего время тянуть? Встретились, поздоровались — и сразу в бой, тем более что покусились на любимое чадо одной из них, то есть на меня. А тут ля-ля-ля, тра-та-та. Если дальше так пойдет, то сядут рядышком и начнут боевую молодость вспоминать. Ну ведь не заварила же Сантана всю эту кашу только ради того, чтобы пообщаться со старой подружкой?

— Месть — это благое дело.

— Да замучила ты нас своей местью! И нам жить спокойно не даешь, и сама не живешь. Хочешь совет?

— Нет.

— Всё равно получишь. Собирай манатки и линяй отсюда, а то будет как в прошлый раз.

— Не будет! — зашипела Сантана. — На этот раз я возьму верх!

Сима только устало улыбнулась. И в этот момент особенно проявилась разница между двумя ведьмами. Конечно, моя бабанька была не такая холеная, да и красотой она Сантане уступала. Зато она обладала тем удивительным шармом, который не заменит никакое заклятие и внешний лоск.

— Ладно, хватит болтать, — решила поставить точку Сима. — Отпусти всех, это наше с тобой дело.

Вот так значительно лучше, во всяком случае, понятнее.

— Ну уж нет, — злорадно протянула княгиня. — После того как я расправлюсь с тобой, я примусь за них. Ведь они дороги тебе, правда? И этот щенок, и рыжая замухрышка.

Зря она так сказала. Вообще-то я не злопамятный, просто злой, и память у меня хорошая. Да за мою замух… тьфу, то есть за мое солнышко я не то что какой-то третьесортной ведьме, я вообще кому угодно глотку перегрызу.

И только я собрался подробно обрисовать Сантане ожидающую ее перспективу, как меня опередила Серафима.

— Он не щенок, а она не замухрышка. — Судя по ледяному голосу Симы, Сантане наконец удалось вывести ее из себя. — Это моя семья, и я никому не позволю причинить ей вред.

— У меня тоже могла быть семья, но ты ее разрушила!

Ну вот, опять ничего не понятно! Какая семья? Кто разрушил? Мало того что я не в состоянии двигаться, не могу колдовать, и вообще не принимаю участия в текущих разборках, так ко всему прочему вовсе не понимаю, что происходит! Ну нет, к такому положению вещей я не привык, пора прекращать дискуссию и переходить к решительным действиям.

Помочь Симе я был в состоянии только морально, но зато сделать я это мог виртуозно. Кто еще, кроме меня, способен грамотно и практически мгновенно вывести человека из себя? Главное, чтобы мне сразу рот не заткнули.

— Знаешь, Сима, ты была права. Шрам на ее попе действительно лучшее, что в ней есть. И то это не ее заслуга.

Сантану аж затрясло.

— Ты что, рассказала мальчишке про шрам? — скрипя зубами, проговорила она.

Сима попыталась что-то ответить, но я ее опередил:

— А что тут такого? У нас с кормилицей секретов нет.

— Замолчи, — прошипела княгиня, но меня уже было не остановить.

— И всё-таки впечатление производит. Меня даже на искусство потянуло. По-моему, неплохо получилось. — Я прокашлялся и, пока меня не заткнули окончательно, пропел: «Я увяз, как пчела в сирот, и не выбраться мне уже, тонкий шрам на прекрасной попе, рваная рана в моей душе!»

Правда, прикольно? Только вот ни Сантана, ни Селистена почему-то не оценили.

Реакция мелкой на мое творчество была известна, и поэтому я сделал всё, чтобы она не пробилась в мою голову со своими нелепыми обвинениями в том, чего я никогда не делал. А вот дальнейшее поведение Сантаны меня несколько удивило. Я-то, грешным делом, думал отвлечь ее на себя, и тем самым дать возможность Серафиме ее прихлопнуть, но всё получилось по-другому. Вместо того чтобы обрушить на меня весь свой монарший гнев, она почему-то покатила бочку на Симочку: