В те годы дети Израилевы постоянно перемещались по Синаю и имели нередкие столкновения с оседлыми племенами юга Палестины. Особенно часто приходилось отражать набеги кочевников амалекитам, жившим к юго-западу от Мертвого моря. В конце концов было решено, что не обойтись без полномасштабной египетской карательной экспедиции.

Но египтяне были привязаны к северу, причем, казалось, навсегда. И у них были другие заботы. Моряки, которые в большом количестве нанимались на службу перед Кадешем, приносили все больше беспокойства. Время от времени они все еще приставали к берегу Палестины на своих длинных судах, чтобы провести ту или иную торговую операцию или наняться на временную службу к египтянам. Но нередко они совершали набеги на прибрежные деревни, грабили их и уходили раньше, чем в ближайшем гарнизоне становилось об этом известно. Матросы с судов, заходивших в Аскалон, рассказывали, что в центральной части Средиземноморья эти люди, явившиеся из диких уголков Европы, стали представлять настоящую угрозу. У них теперь было много кораблей, которые выходили в море из гаваней на северном берегу, имея на борту свои семьи и все пожитки. Представлялось очевидным, что они намеревались не только грабить, но и где-то обосноваться. Они уже заняли изрядную часть побережья Ливии и вроде бы даже основали там – на западном фланге Египта – свое царство.

Когда обитатели Ханаана, за жизнью которых мы следим, отметили тридцатилетие и сражение при Кадеше потускнело в их памяти, изменилась ситуация на демаркационной линии, разделявшей Ханаан на два государства. Примерно шесть лет назад умер великий царь Муваталли, и за железным занавесом, образованным вооруженными железными мечами дивизиями хеттской армии, началась борьба за политическую власть и господство в империи. Поскольку великий царь после Кадеша удалился в свои северные владения, ведение войны с египтянами находилось в руках его брата Хаттусили, наместника восточных регионов Хеттского царства. А когда сын Муваталли Ухри-Тешуб занял место отца, Хаттусили сначала попытался использовать его, как марионетку, а потом, обнаружив, что юный царь слишком независим, свергнул его и сам занял трон.

Все ожидали, что Хаттусили III выступит против Египта. Касситский царь Вавилона Кадашман-Тургу, не упускавший из виду энергичного царя Ассирии Салманасара, даже предложил свою помощь.

Поэтому для всех было шоком, когда в 1269 г. до н. э. распространилась новость о переговорах между египтянами и хеттами. Еще до конца года между ними был заключен мир и соглашение о взаимной помощи. Впрочем, это и понятно. И Рамзес, и Хаттусили устали от дорогостоящего и неокончательного разделения мира на противоположные сферы интересов. Это не приносило пользы ни одному, ни другому и провоцировало выступления новых потенциальных врагов в тылу и на флангах. Рамзеса беспокоили морские пираты Ливии и даже рейдеры Синайской пустыни. А Хаттусили не было нужды напоминать, что нельзя спускать глаз с ассирийского царя Салманасара.

Жителей Ханаана никто не проинформировал об условиях соглашения между двумя монархами и тем более о стоящих за ним политических факторах. Но они сразу почувствовали, что начались снижение военных расходов и вывод подавляющего большинства египетских войск.

Одним из результатов военных усилий хеттов стало перепроизводство железного оружия, и теперь, когда граница открылась, этот новый металл стал доступен для продажи на юге. Правители юга Ханаана поспешили оснастить свои частные армии этим новым тактическим оружием и вскоре могли не без гордости взирать на полки, марширующие с железными мечами, и колесницы с железными ободами на колесах.

В следующем году торговые караваны с севера принесли новость, что Хаттусили выступил против Ассирии и завоевал прежнюю территорию царства Митанни, восстановив буферное государство между Ассирией и колонизованными хеттами царством Каркемиш и Северной Сирией.

Мир был новинкой для Палестины. Жители Аскалона, которые уже вступили в пору среднего возраста, с раннего детства не помнили такого времени, когда сухопутные и морские пути были открыты во всех направлениях. Теперь мир пришел к ним, и они отправились к нему. Купцы и ремесленники Ханаана в те годы много путешествовали по Среднему Востоку с караванами в поисках новых рынков сбыта и источников сырья.

На протяжении следующих пятнадцати лет многие из них посетили поселения сынов Израилевых в пустыне Негев на юге Палестины. Эти кочевники-скотоводы постоянно перемещались с одного пастбища на другое, но чаще всего их можно было встретить неподалеку от Кадеша на краю Синайской пустыни. Этот регион они уже давно отвоевали у амалекитов. И хотя купцов встречали довольно гостеприимно и с готовностью брали их товары в обмен на шерсть и живых овец, обитатели Ханаана не чувствовали себя спокойно среди этих людей. Они отчетливо видели, что эта нация организована для войны. Она была разделена на племена, и каждое племя стояло лагерем вокруг своего знамени в военном порядке, как полки вокруг штаба. Постоянно прибывали и отправлялись рейдерские и разведывательные отряды. Ими командовали известные военные лидеры Джошуа и Калеб. Общей организацией занимался главный корпус, в котором заправлял изрядно постаревший, но все еще энергичный Моисей.

Моисея купцы нашли дружелюбным, вежливым и довольно приятным в общении, но за его словами всегда ощущалась одна четкая цель. Все, что он говорил и делал, судя по всему, было подчинено одной цели – убедить братство племен в их своеобразии, отличии от всех народов вокруг и в их предназначении создать свое царство в сельскохозяйственных районах севера. Гости из Ханаана восприняли эту спокойную уверенность, что дети Израилевы являлись господствующей расой, предназначенной править другими малыми народами (среди которых были и они сами), как зловещий знак. Ведь не было никаких сомнений в том, что эти племена – сила, с которой нельзя не считаться.

Однако шли годы, но никаких серьезных беспорядков на южной границе не было. И лишь когда поколение, жизнь которого мы отслеживаем, разменяло шестой десяток и у них выросли дети, взявшие на себя большую часть отцовского бизнеса, появились признаки того, что сыны Израилевы готовятся к выступлению. Новости прибыли с другого берега реки Иордан, по ту сторону аморитов гор и живущих на востоке ханаанитов, которые имели пахотные земли вдоль реки.

За прибрежной равниной, если следовать от Аскалона в глубь страны, раскинулись горы из белого известняка. На их склонах зеленели оливковые деревья и виноградники. В этих горах были беспорядочно разбросаны маленькие, окруженные высокими стенами города аморитских князьков, каждый из которых защищал окружающие поля и деревни. Дальше к востоку земля круто опускалась ниже уровня моря, и за нагромождением скал из серого песчаника начиналась обширная долина реки Иордан, в которой буйно цвели хорошо орошаемые сады. Вдали виднелись синие воды Мертвого моря. Жители городов и деревень, стоящих на краю откоса, к востоку от древнего города Иерусалима, уже несколько недель видели густые клубы черного дыма, поднимающиеся на противоположном берегу реки Иордан. Картина была вполне узнаваемой. Там горели города. А когда стали появляться беженцы, по их рассказам удалось сложить достоверную картину происшедшего.