В горах вспыхнул пожар после нападения на Гидеона. Правитель Иерусалима, возглавивший союз пяти городов, решил подчеркнуть необходимость создания объединенного фронта против захватчиков и организовал нападение на город-предатель, заключивший союз с Иисусом. Этого Иисус и ждал. Он вторгся в горы, вступил в бой с армией союзников и разгромил ее. Но после этого не покинул горы. В течение двух следующих лет он окружил и уничтожил один за другим все города союза. Устоял только Иерусалим.

Израильские войска теперь патрулировали территорию до самого подножия гор, возвышавшихся над долинами, принадлежавшими Аскалону. Но они не делали попыток спровоцировать египтян, вторгнувшись на равнины. Вместо этого они увеличивали свою добычу, отбирая собственность у аморитов и обращая их в рабство и раздавая захваченные земли, скот и рабов своим людям. А Иисус готовился к кампании на севере.

Его атака, когда она наконец началась, имела столь же блестящий успех, что и предыдущие. Продвинувшись по ту сторону Галилейского моря, он встретил объединенные силы северных городов и нанес им поражение у озера Мером.

Три года, в течение которых Иисус и главные силы израильской армии отсутствовали на севере, горожане Аскалона дышали свободно. Правда, приходили новости о взятии то одного города, то другого и об оккупации сынами Израилевыми все большей территории горной страны – теперь они уже подошли к горе Хеврон. Однако создавалось впечатление, что выход на прибрежную равнину не входит в планы Иисуса. Даже когда он вернулся, войны не было, хотя мир был непростой. У Иисуса было достаточно работы по укреплению своей власти на новых территориях.

Как только стало ясно, что у нового государства на Иордане нет планов немедленного наступления на хана-анитские города побережья, нормальные контакты быстро возобновились. Купцы-ханааниты посещали рынки нагорных городов, а молодые люди с гор спускались в порты в поисках работы или просто для того, чтобы почувствовать многонациональную атмосферу портового города.

Люди, родившиеся в 1300 г. до н. э., когда Рамзес II утвердился на троне, теперь разменяли седьмой десяток и удалились от активной деятельности. Но они бдительно следили за бизнесом – складами и магазинами своих детей и внуков – и за ходом событий в мире. Египет был богатым, процветающим и хранил мир. Рамзес II правил шестьдесят лет и казался вечным. Происшедшие сто лет назад революции, которые возвели на трон его деда, были давно позабыты. Путешественники, возвратившиеся из Египта, рассказывали о колоссальных храмах, и особенно о храме, вырубленном в скале Абу-Симбел возле суданской границы, врезавшемся почти на две сотни футов в гору, с четырьмя сидящими у входа статуями фараона, каждая высотой более шестидесяти футов. Говорили, что стены внутри покрыты рельефами, изображающими события жизни фараона, главное из которых – сражение при Кадеше.

В других направлениях все было не столь гладко, и старые люди Аскалона это видели. Ассирийский царь Тукульти-Нинурта явно вознамерился построить империю. Продолжая удерживать Каркемиш и старое царство Митанни в качестве буферных государств против хеттов, он теперь обратил свои взоры на юг, и не так давно дошли слухи, что он захватил даже Вавилон и взял в плен его касситского царя Каштилиаша. Мнения разделились. Многие считали, что он не сумеет удержать Вавилон, народ которого не привык к вассальной зависимости. И древний Элам, расположенный еще дальше на юг и восток, недавно снова возвысился и вполне может претендовать на роль правителя землями Двуречья.

Представлялось маловероятным, что хетты станут предъявлять претензии на Каркемиш, хотя он издавна принадлежал им. На северо-западе, в Малой Азии, Греции и в Средиземноморье в целом, ситуация была еще более напряженной. Жители средней части Европы, пришедшие по Янтарному пути к морю около пятидесяти лет назад, теперь стали угрозой не только для судоходства, но и для любой страны, имеющей береговую линию. Они устроили свои поселения в Ливии, но, кроме этого, навязали свою волю многим приморским городам Греции. Они даже захватили могущественные Микены и теперь организовывали конфедерацию среди старых греков и новых поселенцев (которые явно были близкими родственниками и по расовым признакам, и по языку). А морские пираты приносили большие неприятности эгейским берегам Малой Азии, хеттской провинции Арцавы. Новый хеттский царь Тудхалия IV, сын Хаттусили, был вынужден повести свои армии на запад, чтобы восстановить порядок, оставив на время свое новое увлечение – храм, который он строил за пределами Хаттусаса по образу и подобию нового храма Рамзеса в Фивах.

Былая свобода судоходства, жаловались старые люди, окончательно ушла в прошлое. Теперь в Аскалон редко заходили суда издалека – из Греции и Адриатики, и даже превосходные гончарные изделия с Крита и из Микен нечасто появлялись на местном рынке, а если и появлялись, то по заоблачной цене. Все стало не так, как в доброе старое время, жаловались люди.

В 1234 г. до н. э. умер Рамзес II. И почти в это же время пришло сообщение о смерти Иисуса, лидера детей Израилевых. На смену Рамзесу пришел старший из его выживших сыновей – Меренпта. А у Иисуса преемников не было. Входящие в союз племена стали мало-помалу распадаться, и их аморитские подданные воспользовались случаем, чтобы взбунтоваться и захватить многие города, принадлежавшие им ранее. В этом их активно поддерживали князья ханаанского побережья.

Иебуситы Иерусалима, годами сохранявшие независимость внутри оккупированного израильтянами района, втайне устроили бунт и начали подавлять или уничтожать гарнизоны израильтян то в одном городе, то в другом…

Теперь правителям приморских городов власть захватчиков показалась непрочной, шаткой, и они, отказавшись от политики невмешательства в дела городов внутри страны, отправили свои колесницы и пехоту на помощь движению освобождения. Многие сыновья и внуки стариков Аскалона были в войсках. Они вывели свои колесницы через городские ворота, присоединились к полкам из Ашдода и Газы и вскоре скрылись из виду.

Старики, следившие, как они ехали через равнину к горам, теперь часто обращали в ту сторону свои тревожные взоры. Сначала все шло хорошо. Приходили новости о все новых и новых освобожденных городах. Но стало известно, что ближайшие израильские племена – Иуды, Симеона и Вениамина – собирают свои силы для контратаки. И однажды первые солдаты вернулись домой через равнину с известием о катастрофе в Безеке. Там ханааниты и их горные союзники встретились с израильтянами в открытом сражении и были разгромлены, понеся тяжелые потери.

На берегу стали поспешно готовиться к обороне и призвали на службу новобранцев. А с гор потянулась вереница беженцев – из городов, снова захваченных армией пустынных племен. Потом прошел слух о падении Иерусалима и о продвижении израильтян в направлении побережья.

Эта сцена – инкрустация из слоновой кости, найденная в Мегиддо (Северная Палестина), показывает военнопленных, которых ведут перед ханаанитским царем. Она датирована началом XII в. до н. э., то есть является современницей войн между ханаанитами и древнееврейскими народами за господство над Палестиной