Руку Фила болезненно зажгло, но теперь он был уверен, что в выстреле есть смысл. Время всё также пугающе медленно тянулось, и эльф воспользовался моментом, стремительно извернувшись, наведя «Баллисту» прямо на центр тела дракона и спустив тугой курок.

Это же коварное время ускорилось в разы. Яркий фиалковый свет ослепил Фила, а левую руку и плечо обожгло чем-то колким и невероятно горячим, это же едкое невыносимое чувство перекинулось на лицо. Он уже лежал спиной на земле, не видя ничего перед собой, кроме кромешной тьмы с бьющими по мозгу хаотичными вспышками белого света. Боль в верхней половине тела усиливалась. Ничего не было слышно, только странное дребезжание и далёкое эхо.

До него не сразу дошло, что «Баллисту» старого образца разорвало в его руках. Как глупо. Он же знал, что она не совместима с зарядами сегмента выше «C». Но в моменте глухой и слепой пустоты, накинувшейся на него, Фил с ужасом осознал, что и тогда ему не показалось: огонь и правда фиолетовый.

Фил точно хотел сказать слово: «Охренеть», но не был уверен, что это ему удалось.

Сознание оставляло его. Белые вспышки растворялись в темноте. Дребезжание в ушах тоже сходило на «нет», погружая остатки сознания в безмолвие.

«Эрина», — о ней он точно подумал, но не был уверен, что сумел сказать. Перед глазами всплыло бескрайнее жёлтое поле цветущих подсолнухов под лазурным высоким небосводом. Он точно был уверен, что кожей ощущал, как тёплый ветерок касался его лица, шеи, рук. Фил ясно ощущал сладкий аромат цветов и свежесть полевых трав, которые приносил ему ветер вместе со своими игривыми ласками.

Неужели он больше не увидит её никогда? Неужели это последний момент? И почему именно её образ он ощущал перед смертью, её незримое тёплое присутствие, которое не давало ему окончательно провалиться в небытие? Её нежные бледные руки тянули его за собой, к яркому тёплому лету, сквозь мягкие робкие касания, даря чувство умиротворения и чего-то ещё. Чего-то очень приятного и ласкового.

* * *

— Фил! Фил! — голос донёсся до его ушей едва различимым эхом, но тут же он резко открыл глаза, осознав, что его зовёт Мариэн. Фил со вскриком подскочил, жадно хватая воздух ртом, словно он всё это время вообще не дышал. Привкус крови и гари оседали в носу и во рту, вызывая желание освободить желудок от того, что в нём оставалось, но Ригер стойко сдержался, схватившись за голову, на которой не оказалось шлема, и он чётко ощутил ладонями свои волосы. Мозг горел, плавился. Он кожей пальцев ощущал, как кипит его голова.

— Что за дерьмо… — только и смог выдать Фил, с трудом восстанавливая дыхание. Зрение тоже вернулось. Размытые засвеченные пятна обрели чёткие контуры: перед ним сидела сержант Мариэн. Её лицо было перемазано чёрной сажей, но ран никаких не было. Только глаза её горели животным страхом. Увидев, что Фил пришёл в себя, она дрожащим тонким голосом заговорила:

— Тебя… буквально подорвало, Фил… но твоя рука, твоё лицо… они… как бы это сказать… отросли снова.

Фил в недоумении взглянул ей в глаза, искренне не понимая, о чём Мариэн говорит.

— Ты что, головой ударилась? — единственные слова, которые смог Фил подобрать, распираемый шоком от непонимания происходящего. Да, он ощущал взрыв, почувствовал боль. Возможно даже, чуть не умер: та самая эйфория, о которой говорят люди, которые были на волоске от смерти, рассказывали ему о чём-то подобном ранее. Но восстановить повреждённые части самостоятельно? Да ещё и будучи без сознания? О чём эта женщина вообще говорила? Глаза Фила нервно искали, за что бы зацепиться, что бы могло дать хоть какую-то подсказку или разоблачить дурацкую шутку Мариэн. Но видя её побелевшее от страха лицо, дрожащие пересохшие губы и слезящиеся, переполненные ужасом большие глаза, он понял, что она не врала и не шутила.

— Где остальные ребята? — тут же поинтересовался он, оглядываясь по сторонам. Тех трёх эльфов он не наблюдал больше на крыше.

— Продвинулись немного вперёд. После того, как ты убил того дракона… — на секунду Мариэн замялась и тяжело сглотнула, — появился ещё один. Они смогли сбить его, но не убили, и последовали за ним, чтобы добить… Я осталась с тобой. Не зная, выживешь ли ты… — на глазах эльфийки проступили слёзы, она стыдливо отвернулась, пытаясь скрыть свои испуг и ранимость, и уже сквозь слёзы она, заикаясь, продолжала: — Ты… ты… был весь искалечен. Тебя… п-п-подорвало… К-как?

— Значит, те трое не видели, что я…

— Н-н-нет. Они… ушли. Сказали, ч-что… ты покойник, и что я… зря…

— Успокойся, Мариэн, — Фил попытался строго осадить её, надеясь, что это приведёт эльфийку в чувство, но вместо этого она зарыдала ещё больше прежнего. Испытывая чувство вины, Фил быстро заключил девушку в объятия, надеясь, что хотя бы это поможет ей успокоиться. В этот же миг он прочувствовал всю её хрупкость и беззащитность, из-за чего в груди больно защемило.

— Твою ж… что ты тут вообще забыла, Мариэн.

Какая ей война, какие битвы. Она была ранимым созданием, не желающим, как и многие другие, смотреть на боль, страх, смерть, но вынужденная это делать. Скованная долгом перед отечеством, партией и народом. Не личным выбором, а навязанным кровавым предназначением. Неминуемой судьбой.

— Ладно, — Фил решил перевести тему, надеясь хотя бы отвлечь Мариэн от всего, что произошло. — Ты только не распространяйся о том, что видела. Ладно? Я не шучу. Молчи.

Мариэн в знак согласия еле слышно протянула «угу», уткнувшись Филу в грудь, прижимаясь всё сильнее и сильнее.

— Вот молодец. Я сам не понимаю, что это такое. Но через что-то подобное я уже проходил. Если хочешь, расскажу тебе.

Эльфийка кратко покивала головой, оставаясь в его объятиях.

— Со слов матери и кое-кого из высшего командования, после взрыва в Аэнгоре, который позже как раз стали именовать Пепельным городом из-за этого, я был похож на жареную отбивную, а местами у меня виднелись кости, представляешь? Даже глаз не было. Я ничего не помню из этого, не помню даже, что чувствовал в тот момент. Но, как видишь, я стал целеньким. Жуть… Я не знаю, что это. Никто не знает. Но говорить об этом не нужно. Я рассчитываю на тебя, Мариэн.

— Спасибо за доверие, товарищ старший лейтенант, — прошептала она, немного отстранившись. Глаза её покраснели от слёз, которые в свою очередь обрисовали влажные дорожки на перепачканном лице эльфийки.

— Только не раскисай. Вся