тихо, так что пришлось изрядно напрячь слух, чтобы разобрать слова.

– А что же Мехмед? Разве он впал в немилость?

– Время этого сосунка прошло. Помяни мое слово, Георгий, султан избавится от него при первой же возможности…

– Они говорят обо мне! – всполошился Мехмед. Он постарался подобраться поближе, но нечаянно обломил ветку и тем выдал наше присутствие.

Халиль тут же насторожился.

– Кто здесь? – спросил визирь, делая знак своей охране. Те обнажили мечи и направились к нам. Скрываться дальше не было смысла. Мехмед, желая сохранить достоинство, тут же вскочил на ноги, отряхнулся и неспешным шагом вышел из кустов, расталкивая по пути обескураженных янычар. Я старался не отставать от него.

Завидев принца, Халиль поприветствовал его почтительным поклоном. Этому примеру последовал и его спутник – чернобородый грек с холодными, словно льдинки, глазами и на удивление неприметным лицом.

– Как я несказанно счастлив, что встретил вас здесь, – проговорил визирь после приветствия. – Султан, да продлит Аллах годы его счастливой жизни, просил вас немедленно предстать перед ним.

– Какое-то срочное дело? – осведомился Мехмед.

– Падишах не стал бы тревожить ваш покой из-за пустяков.

– Если это так, мы пойдем к нему немедленно!

– Мы? – Халиль удивленно поднял брови и глянул на меня. – Это дело касается вас лично.

– Не беспокойся, он только проводит меня. – Мехмед обернулся ко мне. – Ну что, идем?

Я не ответил, даже не услыхал вопроса. Все мои мысли, как и мой взгляд, были устремлены на чернобородого грека. Где я мог видеть его? Почему мне показалось, что мы уже встречались прежде.

Грек также не спускал с меня своих ледяных глаз. Поначалу он поглядывал с интересом, как бы задаваясь вопросом: что христианин делает в окружении наследника османского престола, но затем и в его взгляде промелькнуло любопытство.

– Эй, Константин! – Мехмед дернул меня за рукав. – Я, кажется, с тобой говорю.

Услышав мое имя, греческий посланник сразу изменился в лице. От его прежней невозмутимости не осталось и следа, он был взволнован. Похоже, я не ошибся, и мы действительно встречались ранее! Но где и когда?

Я хотел получить ответы на свои вопросы, но Мехмед быстро терял терпение и мне пришлось проследовать за ним. Когда Халиль и его загадочный спутник скрылись вдалеке, я обратился к наследнику:

– Ты знаешь того грека, который сейчас беседовал с великим визирем?

Мехмед равнодушно пожал плечами:

– Имени его я не помню, но он часто появляется при дворе моего отца.

Наклонившись, шахзаде подобрал длинную палку и принялся стругать ее своим отточенным персидским кинжалом. Похоже, что тема, предложенная мной, интересовала его не сильно, однако и я не желал отступать:

– Из разговора я услышал, что он прибыл из Константинополя.

– Да, верно! – вдруг вспомнил Мехмед. – Этот грек служит императору ромеев и часто бывает в Эдирне по каким-то важным поручениям. Однако принимает его всегда только Халиль.

– Похоже, великий визирь чрезвычайно дружен с греками, – как бы невзначай проронил я.

Мехмед отбросил палку и убрал кинжал в ножны.

– Халиль падок на их культуру, книги, а главное – подарки. Хотя он постоянно хвастается своими древними анатолийскими корнями, порой мне кажется, что в нем от грека гораздо больше, чем от истинного османца.

– Что ж, у эллинов великое прошлое, – заметил я. – Кто, как не они, подарили миру столько выдающихся мыслителей, поэтов и ученых. Греческая культура и зачатки права теперь получают распространение в западных королевствах, а астрономию и математику изучают среди арабов. Именно труды греческих ученых до сих пор дают нам представление о современном мире, а их изобретения во многом упрощают нашу жизнь. Я уже и не говорю о богатой литературе и таких величайших авторах как: Гомер, Софокл, Еврипид…

– Благодаря тебе я ознакомился с их трудами, – нетерпеливо перебил меня Мехмед. – И должен признать: они действительно достойны восхищения, но не стоит чересчур увлекаться тем, что написано в книгах, ведь жизнь дана человеку не для мечтаний, а для реальных дел.

– Для великих дел необходимы опыт и мудрость, а их нам как раз дарят минувшие века.

– Верно, но правителю следует брать из прошлого только то, что может пригодиться в настоящем, а остальное – удел историков, писателей и поэтов.

– Не могу согласиться с этим, – возразил я. – Ведь просвещенный правитель – благо для империи.

– В иные времена это может быть и так, – ответил Мехмед. – Но теперь на смену правителям-философам вновь приходят правители-воины. Ибо настоящую историю вершат не умники в тогах, но полководцы и завоеватели!

Наш спор подошел к концу лишь у ступенек просторной летней веранды, где часто любил отдыхать султан Мурад со своей супругой. Однако теперь здесь было пусто и лишь вездесущий Синан-ага учинял разнос ленивым слугам. Заметив нас, главный евнух подобострастно пролепетал:

– Повелитель ждет вас в своих покоях, шахзаде и просит скорее явиться к нему.

– Стой здесь, – бросил мне Мехмед. – Не думаю, что этот разговор займет много времени.

После этих слов он скрылся в темных коридорах дворца, оставив меня в окружении прислуги, хлопотливо снующей по дворцу. Желая скрыться от немилосердно палящего солнца, я уселся на прохладные каменные плиты, в тени ореховых деревьев.

Время в султанском дворце текло как в темнице – медленно и уныло. Прошел час, может, два, а Мехмед все не появлялся. Быть может, владыка сказал принцу что-то такое, отчего тот сразу же позабыл обо мне? Я ведь знал, что юный наследник был способен и не на такие сюрпризы.

Несколько гвардейцев-янычар прошагали мимо, бросая на меня косые взгляды. Для них я до сих пор оставался чужаком, который приобрел свое положение лишь благодаря близости к нелюбимому ими принцу Мехмеду. Мне было не привыкать – точно так ко мне относились польские и венгерские дворяне, когда я служил у Яноша Хуньяди и даже на родине, где меня считают убийцей и предателем, я никогда не найду покоя и спасения от этого осуждающего взора.

За янычарами проследовали иностранные послы – все в шелках и бархате, с пышными плюмажами на шляпах, разномастных, шитых золотой и серебряной нитью алых плащах. За ними двигалась их свита с подарками для султана. Все это были посланники престарелого венецианского дожа Франческо Фоскари, который прежде не раз враждовал с султаном, однако после грандиозной победы Мурада на Косовом поле, всячески старался задобрить грозного турецкого правителя, дабы сохранить свои торговые преференции на османских землях.

Обилие даров, которые тащили с собой венецианцы, говорило и о том, что они попытаются заключить с турками новый договор. Интересно было бы узнать, о чем будет это соглашение, а