Через два месяца после Англии Мюнстеру пришлось со сравнительным унижением выйти из войны. До осени 1673 г. князь-епископ с уверенностью рассчитывал аннексировать не только Грол, Бредеворт, Лихтенворд и Боркуло, но также Вестерволде и Линген. Однако по условиям мирного договора, заключенного в апреле 1674 г., он был вынужден отказаться от всех своих территориальных притязаний. В мае 1674 г. французские войска покинули линию Эйссела и весь Гелдерланд и Оверэйссел. Когда они выходили из Арнема, реформаты-горожане, хлынувшие в городскую церковь, вынесли из нее алтарь и иконы, повесили большое оранжистское знамя в «знак радости» над шпилем, и отслужили благодарственный молебен. Нидерландские войска вновь заняли цитадели, оставленные французами, и помогли предотвратить ответные меры против католического населения. Нидерландские войска также снова заняли графство Линген.

До сих пор Вильгельм III укреплял свою популярность и престиж благодаря своему решительному поведению в отношении обороны страны. После возвращения линии Эйссела, а также Гелдерланда и Оверэйселла авторитет и власть штатгальтера в Республике достигли вершины. К июню 1674 г. из всех нидерландских завоеваний Людовик удержал только два укрепленных города — Граве и Маастрихт. За эти два года нидерландская армия коренным образом усилилась и представляла собой крупную и эффективную боевую силу. Заключенные Республикой союзы защищали ее от любой новой попытки французского вторжения. Молодой принц купался в лучах всеобщей славы. По настоянию Фагеля, «правой руки» штатгальтера в Штатах, Харлем в январе 1674 г. предложил, что штатгальтерство Голландии должно стать вечным и наследственным в мужской линии Оранско-Нассауского дома. Штаты Голландии единодушно проголосовали за это предложение.

Но сами успехи Вильгельма по защите страны и укреплению штатгальтерства подготовили почву для возобновления оппозиции его власти. Прижатая к стене, Республика проявила неожиданный запас стойкости. Но окончание критической ситуации, вынудившей регентов подчиниться принцу и без особого энтузиазма поддержать войну, создало атмосферу безопасности, в которой снова возникли опасения перед чрезмерным могуществом штатгальтерства и угрозой «свободе». С лета 1674 г. простые обыватели утратили интерес к тому, что отныне казалось далекой и прямо их не касающейся войной, и начали задаваться вопросом, почему штатгальтер взимает высокие налоги, необходимые на ее продолжение.

После окончания французской оккупации и появления перспектив реинтеграции Утрехта, Гелдерланда и Оверэйссела партийно-фракционные и идеологические трения оживились. При вступлении нидерландских войск в Утрехт часть реформатов-горожан составила петицию, похожую на те, которые подавались в голландских городах летом 1672 г. Они жаловались на то, что «старые регенты» дурно управляли делами города, пренебрегали нуждами государственной Церкви и допустили «чрезвычайную» степень веротерпимости. Генеральные Штаты приостановили полномочия всех коллегий провинциального правительства — Штатов, Делегированных Штатов, Hof'а, ridderschap'а и городского совета — на период расследования их действий при французской власти, которое должен был провести штатгальтер. Вследствие этого возник вакуум власти, продолжавшийся до 1674 г., в котором буйным цветом расцвели яростные партийно-фракционные распри. Прозванные «представителями воэцианской общины» своими оппонентами, утрехтские петиционеры, в свою очередь, называли своих противников «арминианами», «вольнодумцами» и врагами штатгальтера и государственной Церкви, которые в прошлом поддерживали де Витта и Вечный эдикт, слишком быстро сдались французам, терпимо относились к католикам и диссентерам и притесняли «воэцианские» консистории и проповедников.

В апреле 1674 г. Генеральные Штаты согласились заново включить три только что отвоеванные провинции в состав Союза; но, в то же самое время, обязали их подчиниться изменениям их провинциальных систем управления, которые посчитал целесообразным осуществить Генералитет на основе рекомендаций штатгальтера. Генеральные Штаты, таким образом, не только уполномочили штатгальтера уволить из провинциальных ассамблей и коллегиальных органов власти меньшего значения трех провинций тех должностных лиц, чье поведение он не одобрял, но и поручили ему провести расследование их действий, позволив получить больший объем влияния, чем был у кого-либо из предыдущих штатгальтеров. В общей сложности под наблюдением принца были смещены со своих постов 120 должностных лиц в одном только Утрехте, что в пропорциональном отношении намного превышало количество чиновников, отстраненных в Голландии и Зеландии в 1672 г. Только из состава городского совета был уволен двадцать один регент, среди них Ламберт ван Велтхёйзен. Вильгельм и его советники разработали новый генеральный «reglement» для провинции Утрехт, сразу получивший одобрение Генеральных Штатов (в которые тогда входили четыре провинции, обладавшие правом голоса). Многочисленные чиновники и регенты были аналогичным образом отстранены от своих должностей в Гелдерланде и Оверэйсселе. Но в этих провинциях введение нового «reglement'а» было отложено на много месяцев из-за начала нового сезона военных действий.

В течение этих месяцев, прежде чем оформление нового режима на востоке страны вступило в завершающую фазу, друзья принца весьма активно укрепляли свое влияние и влияние оранжистско-воэцианского блока. После того, как почва была подготовлена, Оранский посетил гелдерландские окружные ассамблеи, а затем собрание Штатов в полном составе в январе 1675 г. В порыве верноподданнического рвения Штаты Гелдерланда предложили принцу титул «герцога Гелдерланда» и формальный суверенитет над их провинцией. Этот шаг должен был вызвать сенсацию по всей Республике. Но последовавшая реакция оказалась вовсе не той, на которую рассчитывал принц. Несмотря на более ранние признаки некоторого возрождения лувестейнской фракции, Оранский и его сторонники были удивлены силой негативных откликов, особенно в Голландии и Зеландии. Некоторые из этих осуждающих заявлений исходили от регентов, и штатгальтер с неудовольствием отметил, что голоса многих из тех, кого он пощадил от чистки в 1672 г., думая, что отныне они ни в чем не будут противоречить его желаниям, звучали громче других. Но настоящая оппозиция исходила от высших и средних слоев городского общества. Амстердамские купцы были возмущены тем, что штатгальтер стремился к суверенной власти над Гелдерландом, придерживаясь той точки зрения, что наделение суверенной властью наследственного правителя, а не Штатов, угрожало деловому и финансовому доверию. Ходили слухи, что присвоение титула «герцога Гелдерланда» было всего лишь первым шагом на пути к монархическому суверенитету над всеми Соединенными Провинциями, что, среди прочих последствий, вызвало падение курса долговых обязательств Штатов Голландии на амстердамской бирже. Несмотря на все это, штатгальтер, утвердив свою власть над малыми городами Голландии, мог бы принудить пойти навстречу его желаниям, если бы это не грозило ему потерей политического капитала. Но как бы там ни было, вся затея лишь показала, насколько ограничено влияние штатгальтера в крупных городах. Не только Амстердам, но и Делфт, Лейден и Харлем воспротивились принятию герцогского титула. В Амстердаме Валкенир и Хофт — обычно враждовавшие друг с другом — объединили усилия и выступили единым фронтом. Амстердамский vroedschap, как утверждается, «был категорически и решительно намерен отговорить принца от этого, доказывая, что принятие титула герцога было бы прямым нарушением условий Унии». В Штатах Голландии большинство депутатов высказалось в пользу того, чтобы принц принял предложенный титул, только шесть городов проголосовали против, и «это было недопустимым, чтобы мнение каждого города было представлено принцу». Но Амстердам проигнорировал это замечание, отправив принцу официальное послание с изложением причин, «по которым они возражали против принятия Его Высочеством герцогского титула».