Услышав его шаги, паренёк уже по привычке вжался в свой угол, но страшному человеку было всё равно. Подойдя к тому месту, где он лежал, Джаргул как следует размахнулся и с совершенно спокойным выражением лица вдарил Альфреду по спине своим грязным сапогом.

«Говори уже, крысёныш! Говори, тварь!» Почувствовав тупую боль от его ударов, Альфред подался вбок и переполз на другую сторону стены, прижавшись спиной к холодным доскам и обхватив колени руками. Внутренний голос подсказывал ему не подставляться под удары тёмного колдуна, но тело пока ещё оставалось слишком слабо, чтобы поспевать за принадлежавшими мозгу мыслями. Увидев такую реакцию, Джаргул недовольно склонил голову и хищно прицокнул языком, облизав передний клык. «Мда, толку от тебя не дождёшься», – оценивающе проговорил он. Тогда, приподняв в воздух свою левую руку, чёрный колдун сжал два пальца и медленно провёл ими друг по другу. Вслед за его движениями по шее Альфреда разразилась новая ужасная боль, заставившая его мигом податься вперёд и упасть на локти. Охваченная жуткими спазмами его спина изогнулась кверху, и лицо паренька оказалось направлено прямо в лицо страшному человеку. Без сомнения, Альфред больше не владел своим телом. «Твою мать, что ж ты такой податливый-то, – спокойно проговорил Джаргул, глядя ему в глаза. – Ладно, чёрт с тобой, поднимайся. Нам ещё шагать сегодня весь день».

Быстро развернувшись, он опустил руку, и боль тотчас же отпустила тело юноши, опрокинув его на пол. Под звуки его тяжёлого дыхания страшный человек пересёк полкомнаты и снова оказался у своего лежака, рядом с которым покоился какой-то невесть откуда взятый им холщовый мешок. Присев на корточки, Джаргул стал копаться в его глубинах, пока не вынул из него сладко пахнущий свёрток, пропитанный наполовину чем-то жирным. К тому моменту Альфреду уже удалось прийти в себя, и теперь, сидя в своём углу, он мог лишь наблюдать за тем, как Джаргул разворачивал его бумажное полотно, выволакивая за края куски ещё тёплого мяса.

До сей поры Альфред не понимал, как же сильно его обуревал голод! За последние два дня в его животе не побывало и крошки хлеба, и хотя ему не часто удавалось обратить на это своё внимание, чувство накатывающего голода всё острее завладевало им по дороге сюда, лишая юношу последних сил. Теперь же, когда он почувствовал в воздухе запах пищи и увидел её перед собой, инстинкты парня и вовсе взяли над ним верх. Ему казалось, что он вот-вот впервые в жизни сам заговорит со страшным человеком. Но Альфред не успел.

«Ха! – вырвалось изо рта Джаргула, как только он проглотил очередной кусок мяса. – Что, жрать хочешь, крысёныш?! Ну так попробуй отними!» Протянув ему свёрток, страшный человек посмотрел на Альфреда и выжидающе оскалился. Но паренёк не решался сдвинуться с места. «Так я и думал, – мрачно заключил чёрный колдун. – Запомни! Еда – только для победителей. Не можешь побороться за еду – ходи и дальше голодный, пока не осмелишься! Или не сдохнешь…» С этими словами он безразлично обернулся на пятках и снова продолжил уплетать мясо из свёртка, пока не опустошил его до конца. Затем чёрный колдун встал на ноги и довольно потянулся, сверкнув в воздухе жирными пальцами. Старательно вытерев их об мешок, Джаргул поднял его с пола и закинул себе за спину.

«Пошли, давай», – в полголоса проговорил он и двинулся вперёд. Альфред тоже поднялся на ноги. Повсюду в воздухе рядом с ним витал обворожительный запах приготовленного мяса, но парень уже не мог насладиться им. Оставив в углу овечью шкуру, он медленно проковылял вперёд и слегка поёжился. Снаружи всё ещё стояло холодное утро.

– Как бы вы ни гордились своими фокусами, – вымолвил между тем Джаргул, открывая перед собой дверь, – они не могут обеспечить вас ни жратвой, ни теплом прямо из ничего. С такой ма-агие-ей, – нарочито протянул он последнее слово и оглянулся, внимательно посмотрев назад на застывшего посреди комнаты Альфреда, – хрен выживешь.

– «А сам тоже еду не из воздуха достал», – передразнил его про себя Альфред, как только чёрный колдун отвернулся и шагнул в дверной проём. Но вскоре до парня снова донёсся звук его низкого голоса:

– В отличие от вас, ханжей, я никогда и не выставлял настоящую магию напоказ, преподнося её как панацею от всех бед.

– «Чёрт! – шикнул на себя Альфред, заставляя угомониться свои непокорные мысли. – Совсем забыл, что он же… Чёрт!»

Однако, похоже, что Джаргулу было уже всё равно. Его шаги ровно и чётко отстукивали по хлипкой лестнице, и Альфреду оставалось лишь удивляться его реакции. Неуклюже проследовав вслед за ним по узкому коридору, ведущему вниз, он очень быстро оказался в общей комнате на первом этаже здания, которую даже не сразу смог узнать после того, что творилось здесь вчера.

Повсюду вокруг него валялись тела упившихся вусмерть хаас-динцев, от которых жутко несло перегаром и застоявшимся потом, что почти сразу же заставило Альфреда пошатнуться. Весь пол был залит самогоном и забросан остатками пищи, а в каждом углу стояли целые горы бутылок. Покорёженная мебель, расписанные хаас-динскими фразами стены и поскрипывающая входная дверь, висевшая на одной петле, отлично дополняли эту картину, заставляя любого человека почувствовать подступающую тошноту, но, перешагивая чужие руки и ноги, лысый колдун чувствовал себя в ней довольно непринуждённо. Пройдя половину комнаты, он быстро оказался у правой её стены и, наклонившись над одним из спящих тел, взял его за грудки. «Где моё барахло, Изгюль?» – сердито проговорил он в лицо усатому хаас-динцу, заставив того замычать в полудрёме. «Где моё барахло?» – снова повторил Джаргул. В ответ обессиленная рука хаас-динца, еле протянутая вперёд, указала тому на ближайший край, где в окружении ящиков лежали потёртые мешки и всякий скарб, оставленный там словно в укрытии. Недолго думая, чёрный колдун направился туда и, подойдя к ящикам, ловко перегнулся за них, вытащив за шипы свои костяные наплечники и вчерашние верёвки. «Та-а-ак-с!» – прогудел Джаргул оптимистичным тоном и стал надевать их на себя, закрепляя кожаные ремни крест-накрест вдоль своей тёмно красной мантии.

Пока он был занят этими делами, Альфред продолжал стоять у края лестницы, вспоминая вчерашний день. Освещённая жёлтыми всполохами восковых свеч и почерневшая от копоти керосинок, эта комната казалась ему тогда жуткой и угрюмой, но по прошествии ночи в её пределы проник утренний рассеянный свет, и теперь парень мог лишь удивляться тому, как сильно отличались его представления об одном и том же месте.

Запомнив этот зал маленьким закутком, Альфред только сейчас обратил внимание на истинные размеры здешних стен и окон, которых вчера он и вовсе не заметил, оказавшись внутри после той «приветственной» драки, из-за которой потерял в грязи все свои документы. Возможно, ему всё же следовало бежать, размышлял он про себя, но страх перед увиденной магией и своим похитителем душил его сильнее, чем все чувства, владевшие им в тот момент, и, подавив свою обиду и злость на внезапное нападение, Альфред как-то сумел заставить себя перешагнуть порог ночлежки, оказавшись в этом самом месте, где с большим трудом смог разыскать местного хозяина и заплатить ему за постой, обрисовав тому невнятными словами внешний вид Джаргула.