Благодаря власти прощать грехи священник способен ослабить или полностью устранить страх, рожденный виной, если невроз страха все еще в легкой форме. Этому очень способствует почтение к священнику, связанное со сверхъестественной силой, которую тому дает Церковь. То, сколь высоко над обычными людьми возносят священника его сакральные силы, показывает известное пасторское послание архиепископа и кардинала Качталера Зальцбургского от 1905 года, в котором он обращается к членам общины: «Вы знаете, возлюбленные, что католический священник имеет власть отпускать грехи… Бог как бы в этот момент передает для этой цели Свое всемогущество Своему представителю на земле, священнику в полноте его пастырской власти… Где и на самом небе такая власть?.. Возвышенные духи на небе… могут только просить Господа Всемогущего, чтобы он разрешил наши грехи, но сами они их не могут разрешить. И более того! Сама Мария, Богородица, Царица Небесная этого не может… она может только молиться за нас, чтобы мы получили прощение грехов, сама их отпустить она не может… Давным-давно Мария принесла на землю божественного Сына. И смотрите, священник делает это не однажды, а сотни и тысячи раз, так часто он совершает мессу… Католический священник может даже… ставшего человеком Сына Божия приносить как бескровную жертву за живых и мертвых. Христос, единородный Сын Бога Отца, создавшего небо и землю, который держит всю вселенную, в этом покорен воле католического священника»[377]. Хотя для протестантов такое восхваление может быть непонятным, а психиатру, если тот не католик, оно покажется параноидальным, оно точно соответствует католической догме и может освободить верующих от страха, разумеется, только ценой слепого подчинения догме и соответствующего ей толкования Библии.

Другие таинства, особенно крещение, месса и «последнее помазание» перед смертью, тоже часто снимают бремя с совести и усиливают мотивы, изгоняющие страх. Конечно, если страх засел глубоко, отпущение грехов теряет силу его изгнать, даже если разум верующего негодует на оставшееся чувство вины, считая его еретическим. То же относится и к церковному прощению, причем и тогда, когда оно понимается как снятие церковного наказания, – как, собственно, и должно пониматься при верном толковании церковного учения, – и тогда, когда в нем, согласно грубым народным представлениям, видят отпущение грехов.

Уже наш краткий обзор подтверждает, что католичество стоит на страхе, особенно на страхе, рожденном чувством вины. Но это еще ничего не говорит нам ни о материалах, ни о плане строительства. В высказываниях о дьяволе, о его армии, о злых духах можно легко опознать представления, рожденные страхом. Известно, что на основе легенд о частых битвах святых с дьяволом великие учителя Церкви развили подробнейшую демонологию. Доктор теологии Леонард Фендт, восторженный апологет католичества, справедливо замечает: «Так демонология стала истинной противоположностью теологии – пространной систематизированной псевдорелигией страха (sic!)»[378]. Альберт Великий, Фома Аквинский и Бонавентура уверены в реальности соития с дьяволом. Святой Фома верит даже в то, что от черта можно забеременеть, и создает теорию о происхождении используемого при этом семени[379]. Хотя еще язычники-саксы карали ведьм смертью[380], именно католицизм превратил веру в ведьм в ортодоксальную доктрину и одобрял убийства ведьм до тех пор, пока те не превратились в психическую эпидемию, которая длилась веками, и продвигал их всеми средствами, пока просвещенное государство не положило конец этим ужасным деяниям. Если все папские буллы, как провозгласил Лев X[381], безгрешны, то вера в ведьм – неотъемлемое вероучительное наследие Католической Церкви, а пытки ведьм – ее вечный долг. Папа Иннокентий VIII в 1484 году, в своей булле Summis desiderantes affectibus («Всеми силами души»), подтверждает учение о том, что люди могут впасть в плотский грех с инкубами и суккубами и о том, что демоны лишают мужей и жен способности исполнять супружеский долг. Он поручил Генриху Инститору и Якову Шпренгеру составить одну из наиболее злых и убийственных книг в мировой литературе, садистский до последней строчки «Молот ведьм», и приказал епископу Страсбурга оказывать содействие инквизиторам и всемерно уничтожать ведьм и содействовать пыткам. Александр VI, Юлий II, Лев X, Адриан VI и Климент VII санкционировали преследования ведьм и во всей остальной Европе. Мысль, будто веру в дьявола и демонов можно отделить от католичества, – большая ошибка. В лучшем случае она отступает под сильным влиянием просвещенной цивилизации; и это справедливо даже для образованных католиков, которым, однако, приходится из послушания ей подчиняться. А вера в вечные адские мучения тех, кто «умер в тяжком грехе без покаяния и исповеди или, по меньшей мере, без желания покаяться и исповедоваться»[382], может легко вызвать страх, особенно когда возникает вопрос, искренне ли покаяние, достаточно ли оно глубоко и получится ли исповедоваться перед смертью.