И вот наконец явилась Галаса Дарети.

В городском интерьере целительница выглядела хмурой и потерянной. Ей явно не нравилось находиться в Пике Грёз, но она все-таки приехала сюда, чтобы помочь, и это было здорово. Галаса села за стол вместе с нами. Тилвас кратко рассказал ей о некоторых событиях последних двух недель — тех, что счет важными, — и госпожа Дарети не смогла сдержать сочувственного взгляда в мою сторону. Зато при виде Мокки ее шоколадные глаза наполнились легчайшей долей то ли ехидства, то ли превосходства…

— Ты хотя бы разок попробовал улыбнуться своему узору, да, вор? Твое сердце сегодня бьется немного легче, чем прежде.

Бакоа сделал вид, что не слышит, и уткнулся острым носом в тарелку с моллюсками.

Когда трактирные часы пробили десять вечера, Галаса поднялась.

— Нам нужно идти, — сказала она. — Насколько я помню, Незримую Стену Ордена можно открыть снаружи только раз в сутки: ровно в полночь.

Мы покинули трактир и под предводительством целительницы стали петлять по темным холмистым улочкам Верхнего Города — центральной части столицы. Из-за непогоды и позднего часа вокруг было совсем мало прохожих. Иногда Галаса останавливалась у тех или иных уличных скульптур и старых домов и нажимала на ничем не примечательные камни в них.

Камни послушно надавливались под ее рукой и слабо мерцали. Ничего себе.

Наконец, за пять минут до полуночи, мы вчетвером стояли перед огромной стеной, плотно заросшей темно-зеленым плющом. Я вдруг поняла, что, хотя идеально знаю город, и саму эту стену видела тысячи раз, никогда даже не задумывалась о том, что за ней.

Мысли просто соскакивали.

— Я не знаю, как нас там примут, — предупредила Галаса напоследок, уже занеся руку над финальным, видимо, волшебным камнем. — Сомневаюсь, что в Орден принято приходить вот так, без спроса.

— А там вообще кто-то будет ночью? — уточнила я.

Целительница развела руками.

— Когда сэр Айтеш рекрутировал меня, он говорил, что они работают по ночам просто потому, что он — сова.

— И мне то же самое говорил, — кивнул Тилвас.

— Давайте уже зайдем, — отмахнулся Мокки. — Только помните: совы — хищники.

Галаса нажала на камень.

Мох на стене как будто вздохнул и зашелестел под невидимым ветром, а затем вся тяжелая каменная стена задрожала и исчезла.

Один за другим мы вошли безлюдный внутренний дворик Ордена…

Даже воздух здесь был другим.

Никакого пепла, песка и горьковатых цитрусовых, как везде в Шэрхенмисте: только влажный запах земли, коры и мха, чьи зеленые озера густо затянули брусчатку двора. Когда ты наступал на них, твои ступни проваливались в теплую мягкость. Будто идешь по ковру.

В центре двора — неожиданно большого — находилось святилище рёххам.

Не кому-то конкретному из духов, а сразу всем. На каменном заборчике, окружавшем источник, были вырезаны изображения десятков духов. Они сплетались в невыносимом танце, и глаза всех рёххов были обращены прямо на зрителя.

Мы вас видим. Мы знаем, что вы делаете тут с нами, смертные.

На узкой длинной перекладине над источником висел медный черпак, а рядом — колокольчик; в каменном углублении курились благовония — гости могли по желанию провести ритуал омовения и приветствия.

Вокруг росли кедры. Очень старые, непривычно-кряжистые, они будто смотрели на нас своими уставшими морщинами. Над их кронами почти не было видно ночного неба. На ветвях висели стеклянные светильники со свечами внутри.

Никто не зажег их, они раскачивались бесцельно.

Не считая стены с плющом, вновь бесшумно появившейся за нашими спинами, внутренний дворик опоясывали корпуса одного и того же здания. С его внутренней, ближней к нам стороны шла аркада — и сквозь многочисленные кипарисы в высоких кадках, насаженные между арок, я видела прекрасные витражные окна Ордена Сумрачной Вуали.

Темные окна. Пустые. Разбитые.

Прошлогодняя листва засыпала каменную дорожку, ведущую к главному входу. Покосившаяся дверь на сорванных наполовину петлях висела, как плеть. Грязная худая кошка шипела на нас и гнула спину на одном из обвалившихся подоконников, пока Тилвас не зашипел на нее в ответ, после чего животное бесшумным призраком унеслось на крышу и прочь.

Ни души. Ни духа.

— Авена всеблагая… — растерянно шепнула Галаса Дарети, оглядывая двор. — Что случилось с Орденом?..

— Кажется, сэра Айтеша сейчас мы здесь не найдем, — резюмировал Тилвас. — Разве что еще пару загадок?

Несмотря на то, что мы находились на улице, за голосом Тилваса возникло эхо — оно разнеслось вокруг, потом будто заплясало между деревьев и наконец угасло. Это значило, что, какая бы судьба ни постигла Орден, его резиденция все еще была полна магии, ищущей себе воплощение. Смысл.

— А ну не унывать! — пристально сощурился Мокки. — Насколько я вижу, там, за разбитыми окнами, вполне себе сохранилась обстановка. Идем и попробуем сами раздобыть информацию о том, в кого должны были подселить вашего павлина, а подселили — врага. Не знаю, кому как, а мне с самообслуживанием даже удобнее.

— Мы надеялись получить не только ответы, но еще и поддержку Ордена, вор, — строго начала Галаса, но Мокки отмахнулся от нее, как от назойливой мухи, и быстро пошел вперед.

Перед входной дверью на земле лежала каменная плита, на которой было высечено угловатое изображение лица, чью верхнюю часть скрывала темная вуаль, а губы были прикрыты ладонями, сложенными в молитвенном жесте. Когда Мокки наступил на нее, мне показалось, что плита как будто вздохнула, но никто из моих спутников, также внимательно оглядывающихся, не обратил на это внимание, и я оставила свои сомнения при себе.

Возможно, это всего лишь неверный лунный свет.

Вслед за Бакоа мы зашли в главный холл Ордена. Все затягивала паутина и пыль, характерно пахло сыростью. Книжные шкафы и картины на темных стенах взбухли от влаги и потрескались. В дальнем углу возле конторки регистратора я заметила гору тряпья и какие-то коробки — такие укрытия обычно оборудуют себе бродяги, которым негде ночевать в холода. Но ни одной живой души сейчас тут не было, а золотые и явно дорогие канделябры на высоких стойках остались в целости и сохранности… За исключением грязи и неопрятности, холл находился в полном порядке. Следы разрушений отсутствовали. Здесь не разразилось битвы, почти не орудовали вандалы.

— Такое ощущение, что Орден просто покинули, — пробормотала я. — Его могли… распустить?

— В теории, конечно, могли, — задумчиво цокнул языком Тилвас.

— Я не представляю, чтобы сэр Айтеш пошел на это, — вступила Галаса. — Вы знаете, я не любила Орден и то, что он делает. Но Айтеш верил в свое детище. Он бы не закрыл его вот так. Не бросил бы все эти богатства.