— А почему ты назвал эту штуковину Норбом? — спросила Стиви, стараясь заставить себя хоть что-то говорить.

— Печатая слово «орб», допустил опечатку, а потом решил ничего не менять. Нет, Стиви, я серьезно… холодно… Джанелль с Ви…

— А что, если я действительно его раскрыла? — произнесла она. — Что, если мне это действительно удалось?

Нейт несколько мгновений помолчал.

— Тогда ты сделала великое дело, — наконец сказал он.

— Мне страшно.

К чести Нейта надо сказать, что он не спросил, почему ей страшно, и не бросился увещевать не бояться. Может, осознал, насколько ужасно сделать то, что собирался, а может, видел в ночи ее чудищ.

— А почему ты занимаешься именно ими? — спросил он. — Почему раскрываешь тайны?

Этот вопрос Стиви обдумала уже давно.

— Потому что с тайнами, — сказала она, — с преступлениями ты собираешь всю доступную информацию, и при этом все без исключения имеет значение. Место. Время. Погода. Дом. Почва. Каждое событие. Каждый предмет в комнате. Кто что говорил. Целая куча всего. А ты должен на все это посмотреть, чтобы выявить общий принцип, увидеть то, что выделяется на фоне всего остального, найти элемент, который что-то означает. Не остался ли на заборе обрывок нитки. Не слышал ли кто шум. Нет ли под столом отпечатков пальцев. Таковых могут быть тысячи — и какие из них значимы. Ты берешь совокупность предметов и явлений во всем мире, а потом пытаешься понять, что важно, а что — нет. Вот так. А после этого все делаешь правильно.

— Стало быть, ты пытаешься найти ответы, в то время как я их придумываю, — сказал он. — У меня такое ощущение, что мы с тобой сэкономили на психотерапии кучу денег.

— А еще я хочу носить лабораторные перчатки, — сказала Стиви.

— Мы все хотим их носить, — чуть улыбнулся Нейт.

— Ты так радостно улыбаешься, — произнесла она, — будто на пасмурном небе вспыхивает радуга.

— Никогда мне больше это не говори.

На бетонном полу задребезжал ее телефон. Его звук настолько потряс ее, что она на миг сжалась в комок. На экране высветилось имя: Ларри. Стиви схватила гаджет и сказала:

— Алло.

— Стиви, — странно спокойным голосом произнес Ларри, — что подвигло тебя мне позвонить?

— Плохое предчувствие, — ответила она, — простите, я не хотела.

Ларри молчал.

— Алло! — сказала она. — Что случилось?

— Стиви… в доме случился пожар. Страшный, Стиви. Похоже, что она забыла выключить газ и решила прикурить сигарету. На первом этаже нашли труп. Это твой профессор, доктор Фентон.

Стиви почувствовала, что еще чуть-чуть — и она захохочет. Ничего веселого в происходящем не было, однако смех так и рвался наружу.

— На лестнице обнаружили еще одного человека. У нее есть племянник…

Похоже, это не смех… скорее уж, позыв к рвоте.

— Он…

— Я не знаю, в каком он состоянии. Стиви, ты же знала, что там что-то не так.

Нейт подался вперед. Он точно мог сказать, что что-то не так.

— Когда мы говорили по телефону, она была какая-то странная.

— Кто-нибудь еще там был? Что она говорила?

«Только не сейчас… Там ребенок. Там ребенок!»

— Стиви!

Вокруг темнело. Конечно же, наступил вечер, но ночь с тьмой наступали все больше и больше, и Стиви почувствовала, что пришло время откинуться назад и растянуться на земле. К ней скользнул Нейт, спросил, все ли в порядке, но она его уже почти не слышала. Теперь, когда она лежала на спине и другие огоньки окружающего мира померкли, над головой виднелось только одно пятнышко света. Маленькая светящаяся голубая точка размером с булавку, обрамленная сияющим черным зрачком, похожим на коровий глаз, тот самый, что они анатомировали вместе с Маджем. Как называлось то место, где все соединяется воедино, место, которое нельзя увидеть?..

Стиви могла поклясться, что ей подмигнул маленький голубой глазок камеры видеонаблюдения в потолке беседки, установленной Эдвардом Кингом.

Он все видел.

Конец.