Вдали показалась еще одна яхта и повернула в сторону, чтобы вскоре исчезнуть в ночи. Альберт Эллингэм поднял руку и поприветствовал ее, будто на борту ровным счетом ничего не происходило.

— Я не знаю всего, — сказал он, несколько раз ею взмахнув, — именно поэтому мы здесь. Сначала я расскажу вам, до чего додумался сам, а вы заполните недостающие пробелы. Мне известно, что в день похищения вы были в Берлингтоне. Вас видели на почте, в полицейском участке — Айрис поехала на машине, так что вы исколесили весь Эллингэм. Поэтому физически к похищению вы, вероятно, непричастны, хотя я могу и ошибаться. Домой вы вернулись ближе к вечеру. Думаю, вам помог туман: совсем мало машин, низкая видимость. Необычных следов от протекторов не было, поэтому я подозреваю, что вы припарковались где обычно. Не стали заниматься всякими глупостями типа слишком больших ботинок, чтобы оставить ложные следы. Если кто-то увидит ваши отпечатки, то что из этого? Вы все время были в моем доме. Стали тем, кто всегда здесь, но кого на самом деле нет. Вы спустились в тоннель, направились в обсерваторию и там вдруг столкнулись лицом к лицу с одной из самых ярких и талантливых девочек Нью-Йорка. У вас, уверен, было какое-нибудь оружие, однако в ее распоряжении оказалось нечто неизмеримо большее. Книга. Она подняла на вас глаза и узнала чердачника. Вероятно, знала, что времени у нее совсем немного. И не хотела, чтобы вы вышли сухим из воды. Подобно умирающему герою «Этюда в багровых тонах», она оставила послание — послание мне. Вот здесь, Джордж, я передаю слово вам. Объясняйте.

— Нечего здесь объяснять, — произнес Джордж Марш.

— Тогда и говорить нечего, а раз нечего говорить, то полагаю…

Он потянулся к веревке, Джордж Марш подался вперед и вытянул руки.

— Она ненастоящая, — сказал он, — я имею в виду бомбу.

— Еще какая настоящая. Как и мое обещание взорвать ее, если вы не расскажете мне все, что я хочу знать.

— Но зачем вам…

— Затем, — спокойно ответил Альберт Эллингэм, — что у меня больше ничего не осталось. Единственное, что мне нужно, — это ответы. И я знаю, что они у вас есть. И если я их от вас не получу, то прикончу нас обоих. Подумайте хорошо, Джордж, прежде чем сделать следующий шаг. Поймите: я в жизни не стал бы тем, кем являюсь, если бы расточал пустые угрозы.

Тишина может быть оглушительной. Плеск воды, звук птицы вдали. Любой шорох, любая рябь раздавались раскатистым грохотом. Джордж Марш сидел на том же месте, слегка подавшись вперед, у него на лбу выступили капельки пота. Он облизал губы и несколько раз моргнул. Потом из него будто вышел весь воздух, и он медленно откинулся на спинку сиденья.

— Вот и правильно, — тем же спокойным голосом сказал Альберт, — вы все поняли, Джордж. Облегчите душу. Рассказывайте. Расскажете — и вам тут же станет легче. Вперед, сынок. Времени у нас хоть отбавляй.

В его голосе присутствовала такая доброта, что у Джорджа Марша покраснели глаза.

— Все должно было закончиться совсем иначе, — наконец сказал он, — вот что вы должны понять. Никакого насилия не планировалось. Никогда. Просто все пошло кувырком.

— Зачем вы это сделали, Джордж?

Марш сцепил в замок руки.

— Когда меня приставили к вам и вашим друзьям… я оказался в непростой ситуации и не знал, как с ней справиться. Я играл в карты. Игрок из меня неплохой. Часто выигрывал. Но потом, в один прекрасный день, сверзился в финансовую пропасть глубиной порядка двадцати штук, сев за один стол с какими-то ребятами из Нью-Йорка, настоящими профессионалами. Они знали, что я связан с вами, поэтому безропотно позволяли мне повышать ставки. Мне казалось, я вот-вот выиграю…

— Деньги? — произнес Альберт Эллингэм. — Джордж, если вы нуждались в деньгах, то почему не пришли ко мне?

— Чтобы заплатить карточные долги? — спросил Марш.

— Если вы нуждались в помощи, я помог бы вам.

— А потом больше никогда со мной не работали бы, — ответил полицейский. — Нет, я должен был сам выпутаться из этой истории и никогда больше во что-то подобное не влипать.

— И поэтому забрали мою жену и ребенка? — Альберт Эллингэм самую малость повысил голос, прочистил горло и собрался. — Продолжайте.

— Однажды, — начал Джордж Марш, опустив голову, — я увидел, как девочка из школы читала журнал о подлинных преступлениях. Я спросил, о чем там написано, и она ответила, что о похищениях. Ей хотелось знать, работал ли я когда-нибудь по аналогичному делу. Я ответил, что да. Она спросила меня об особенностях, о следах и уликах по тому делу. И чем дольше им интересовалась, тем отчетливее я осознавал, что похищения, которые мне довелось видеть, были просты. Берешь кого-то, тебе платят деньги, и ты возвращаешь похищенного обратно. Пока никто не видит твоего лица, дело по большому счету в шляпе. Потом мне в голову пришла мысль о деньгах в вашем офисе. Меня осенило: я потребую эти самые деньги. Если честно, мне казалось, что Айрис…

— Что Айрис?

Джордж Марш поднял глаза, ломая руки.

— Что Айрис это понравится, — ответил он.

— Понравится?

— Ей нужен был адреналин, Альберт. Как вам известно, она нюхала кокаин. Известно и то, с кем водила компании. Айрис жаждала веселья и приключений. Здесь ей было скучно. Ее предполагалось лишь схватить и несколько часов подержать в сарае. А потом она при вас рассказывала бы эту историю за обедом.

Альберт Эллингэм хоть и мог это представить, но ничего такого все же не сказал.

— У меня была парочка знакомых парней — третьесортных, безмозглых гопников. Украсть могли что угодно, но чтобы кому навредить — ни-ни. Я предложил каждому из них по два куска и попросил мне помочь, всего на пару часов. Их задача сводилась к тому, чтобы перегородить машиной дорогу и, когда поедет Айрис, схватить ее, завязать глаза, скрутить и отвезти в сарай в нескольких милях в стороне. Я должен был получить деньги. После этого ее отпустили бы. Она, может, и получила бы пару царапин, но вернулась бы домой, хохоча. Домой и хохоча.

— Но домой она так и не вернулась, — сказал Альберт, — и больше не хохотала.

— Верно. Не вернулась. — Джордж Марш вытащил из-за уха сигарету. — Элис была в машине. Думаю… это и усложнило дело.

Он запнулся, но Эллингэм махнул ему рукой: продолжать.

— Как вы и говорили, в тот день я был в Берлингтоне. Мы условились о сигнале. Я должен был пойти обедать к Генри, а парням по окончании дела вменялось в обязанность позвонить туда и спросить Пола Грэди.

Официантка выкрикнула это имя в пять минут второго. Я расплатился по счету и ушел, но на какое-то время задержался в городе, посмотреть, что делаете вы и Макензи. Потом по Второму шоссе отправился домой и припарковался у телефонной будки. Мне позвонил один из парней, которого я поставил проследить, когда вы уедете из Берлингтона. Пора было ехать на место. Стоял туман, поэтому вокруг, по сути, не было ни души. Я припарковал машину на задах дома и спустился в тоннель. На мне были шарф, пальто и шляпа. Мне лишь надо было подождать в обсерватории, получить деньги, связать вас и вернуться к будке. На телефонном узле у меня был верный человек…