Чума почти полностью опустошила некоторые области, в то время как несколько городов остались фактически невредимыми. Одна из редких эффективных мер была принята в Милане. Как только чума вспыхивала в доме, чиновники мчались, чтобы запечатать весь дом со всеми обитателями внутри — больными и здоровыми, друзьями и слугами. Другие города пробовали менее эффективные средства, они звонили в колокола или наоборот запрещали звонить в колокола. Чума фактически разрушила общественный строй, который доминировал в Европе, начиная с падения Рима, и оставила континент в опасном беспорядке. Болезнь убивала толпами горожан и таким образом уничтожала образованный класс и квалифицированных мастеров. Внутри и снаружи городов, закрытые и загрязненные монастыри предоставляли чуме прекрасную возможность выкашивать всех своих обитателей до единого. От такой трагедии европейское монашество и сама римско-католическая церковь вообще так и не смогли отправиться. Опасность грозила также густонаселенным деревням, закрытым замкам и уездным владениям.

Социальное воздействие чумы было лучше всего отмечено во Флоренции, где она вспыхнула в 1348 году, в произведении Джованни Боккаччо, который потерял многочисленных членов семьи и близких друзей. В его «Декамероне» десять молодых благородных леди и десять мужчин бегут от чумы и находят убежище в сельском имении, они коротают время, рассказывая друг другу истории. В мире, описанном Боккаччо, муж покинул жену, а мать оставила ребенка, только чтобы избежать чумы. Столь многие умерли, что священники уже не успевали их отпевать, могильщики не успевали выкапывать могилы и трупы сваливали в кучи или скармливали собакам и свиньям. «Почтенная власть законов, человеческих и божественных, ослабла и была почти полностью уничтожена». Чиновники были «исполнять свою службу; посему каждый человек был свободен делать то, что сам полагал правильным».

Не понимая истинную причину болезни и способы ее передачи, люди быстро осознали ее связь с торговлей и передвижением людей между городов. Тексты Боккаччо, Петрарки и других людей того времени показывают, что две первичных реакции на болезнь состояли в том, чтобы покинуть город, если возможно, или, по крайней мере, закрыть город для посторонних. Любой из этих вариантов означал немедленную остановку торговли, сообщения и транспортировки грузов. Местные власти всюду в Европе вели законы чумного времени, чтобы ограничить ее распространение и предотвратить панику. В 1348 году маленький город Пистойя в Тоскане закрыл вход в город людям из зараженных областей, запретил импорт всех видов тканей и продажу фруктов, а также забой скота, который мог бы вызвать запах смерти, подстегивающий, по их мнению, чуму. Точно так же они запретили работать дубильщикам, и торговля кожаными товарами прекратилась. Граждане, возвращающиеся из других мест, могли внести с собой в город только около тридцати фунтов вещей. Никто не мог послать подарок в дом человека, который умер от чумы или заходить туда, никому не разрешали покупать новую одежду.

Прекратился обмен дипломатическими делегациями и письмами. Без монгольской транспортной системы Католическая церковь потеряла контакт со своими миссиями в Китае. Напуганные люди всюду обвиняли иностранцев в распространении заразы, что еще больше повредило международной торговле. В Европе христиане еще раз ополчились на евреев, которые были явно связаны с торговлей и с востоком, откуда пришла чума. Некоторых евреев заперли и сожгли в их собственных домах; других пытали на дыбе, пока они не признавались во всех грехах. Несмотря на папскую буллу от Клемента VI в июле 1348 года, которая вставала на защиту иудеев и приказывала христианам прекратить преследования, кампания против них набирала обороты. В День святого Валентина 1349 года, власти Страсбурга согнали две тысячи евреев к еврейскому кладбищу за городом и устроили массовое сожжение «преступников». Некоторым иудеям позволили спасти свою жизнь, при условии покаяния и крещения, а детей крестили насильно. Более тысячи человек погибло за шесть дней, а затем городское власти запретили иудеям появляться или селиться в городе. Один город за другим использовал публичные сожжения евреев в качестве противоэпидемиологического средства. Согласно показаниям одного летописца между ноябрем 1348 и сентябрем 1349 были сожжены все евреи от Кельна до Австрии. В христианских частях Испании люди начали преследования против мусульманского меньшинства, принудившие многих из них искать убежища в Гранаде и Марокко.

Чума не только изолировала Европу, но и отрезала Монголов в Персии и на Руси от Китая и Монголии. Правители-монголы в Персии больше не могли получать товары со своих земель и мануфактур в Китае. Золотая Семья в Китае не могла получить свою долю дани с Руси или из Персии. Разрушилась взаимосвязанная система собственности. Чума опустошила страну, деморализовала население и, оборвав торговлю обмен данью, лишила монгольскую Золотую Семью ее первичного источника доходов. В течение почти ста лет монголы использовали свои взаимные материальные интересы для преодоления политической раздробленности.

Даже, жертвуя политическим единством, они поддерживали объединенную культурную и коммерческую империю. Чума уничтожила это единство, и сложная система разрушилась. Империя монголов зависела от быстрого и постоянного передвижения людей, товаров и информации всюду по территории империи. Без этих связей, не было уже никакой империи.

Как иноземные завоеватели, монголы правили народами превосходящими их по численности в тысячи раз. Подданные мирились с их властью, после того как сила монгольской армии истаяла, постольку, поскольку они продолжали производить огромный поток товаров. Из-за чумы прекратилась торговля, а надежды на военную помощь со стороны других ветвей семьи не было, так как им тоже приходилось противостоять враждебной среде покоренных народов. Лишенные своих двух главных преимуществ — военной силы и коммерческой прибыли, монголы на Руси, в Средней Азии, Персии и на Ближнем Востоке искали новые способы сохранить власть и законность, вступая в браки со своими подданными и сознательно подражая им в языке, религии и культуре. Монгольские власти вычистили в своих семьях остаточные следы шаманства, буддизма и христианства и, фактически, приняли ислам, который был главной религией их подданных, или, в случае Золотой Орды на Руси, религию тюркской армии, которая помогала семье удерживать власть.

Когда члены монгольских правящих фамилий стали принимать разное вероисповедание, разлад между ними усилился. Когда Золотая Орда на Руси стала мусульманской, в глазах своих родичей в Иране и Ираке они тут же стали союзниками Египта в борьбе с монгольским Ильханатом. А когда и сами Ильханы приняли ислам, они бесконечно метались между суннитской и шиитской его разновидностями, меняя веру в зависимости от политической ситуации. Во время правления Олджейту, самого фанатичного из ханов-шиитов, были развязаны серьезные преследования против буддистов и евреев. Универсальные принципы империи Чингисхана исчезли как пепел на ветру.

Становясь мусульманами, монголы на Ближнем Востоке, казалось, следовали примеру Хана Хубилая, который добился власти в Китае, притворившись китайцем. Все же преемники Хана Хубилая в Китае были не в состоянии следовать и, вероятно, даже понимать хитрость и гениальность его метода. Вместо того, чтобы становиться китайцами, монгольские власти усилили репрессии и изолировали себя. В течение этого бурного времени, некоторые члены монгольского двора сообщали о снах, в которых Чингисхан, казалось, требовал введения строгих новых мер в отношении китайцев. Чиновники решили, что они выделили китайцам слишком большие свободы и что монголы позволили себе слишком привязаться к китайской жизни. Они еще больше отделили себя от китайского языка, религии, культуры и смешанных браков. Паранойя при дворе крепчала: монгольские власти приказали провести конфискацию не только всего оружия у китайских крестьян, но и железных сельскохозяйственных орудий, также они ограничили использование ножей. Власти запретили китайцам использовать лошадей. Они так боялись заговоров и тайных сигналов, которые заговорщики могли передавать друг другу, что практически прекратили существование китайской оперы и традиционного искусства устного повествования. Перед лицом таких чрезвычайных мер, китайские подданные испытывали недовольство и страх перед своими правителями-монголами. Распространялись слухи о массовом истреблении китайских детей монголами или о готовящемся приказе казнить всех носителей той или иной китайской фамилии.