Чингисхан и рождение современного мира - Джек Уэзерфорд

В 1937 году в центральной Монголии из буддистского монастыря, расположенного в долине Лунной реки, у подножия горы Шанх, исчезла святыня, которая почиталась и хранилась там на протяжении столетий, — Душа Чингисхана. В тридцатые годы прислужники сталинизма репрессировали около тридцати тысяч монголов и проводили последовательную политику по уничтожению их культуры и религии. Вооруженные отряды подвергали разграблению один монастырь за другим, расстреливали монахов и насиловали монахинь, оскверняли святыни, опустошали библиотеки, сжигали священные тексты и разрушали храмы. Рассказывают, что кто-то тогда втайне спас вместилище души Чингисхана и спрятал его в Улан-Баторе. Там его след теряется окончательно.

На протяжении веков азиатские воины-кочевники несли по великой степи сульдэ — Духовное Знамя, копье, к древку которого чуть ниже наконечника были привязаны пряди гривы лучших коней. Где бы такой воин ни разбивал лагерь, он утверждал Духовное Знамя при входе в свой шатер, как свой герб и защитный амулет. Духовное Знамя всегда оставляли на открытом воздухе, под Вечно Синим Небом, которому поклонялись монголы. Развевающиеся на степном ветру пряди вбирали в себя силу ветра, неба и солнца, силу, которую затем получал от сульдэ его владелец.

Ветер в конской гриве приносил воину честолюбивые мечты и помогал добиваться их воплощения. Вечно беспокойные пряди конского волоса всегда манили его в путь, на поиски лучшего пастбища, богатой добычи, славных свершений и лучшей доли в этом огромном мире. Союз воина и его Духовного Знамени становился настолько тесным, что после смерти дух воина переселялся в сульдэ. Пока воитель был жив, знамя из конского волоса несло его судьбу, в посмертии оно становилось его душой. Смертное тело быстро сливалось с природой, но душа вечно жила в этом знамени и служила напоминанием грядущим поколениям о великом прошлом.

У Чингисхана было два таких знамени: одно — из белого конского волоса — для мирного времени, другое — черное — для войны. Белое знамя было утрачено, но черное пережило века как посмертная обитель его души. Долгие годы после его смерти монголы чтили знамя с его душой. В XVI веке один из его потомков, лама Дзанабадзар, построил монастырь, предназначением которого было хранить и защищать это знамя. Через бури и потрясения истории, вторжения и гражданские войны пронесли буддийские монахи из тибетской секты Желтых шапок это великое знамя, но и они не смогли ничего противопоставить тоталитарному режиму двадцатого столетия. Монахов перебили, а Духовное Знамя исчезло.

Небо не поднесло Чингисхану высокую судьбу, — он сам выковал ее для себя. Когда он родился, никому бы и в голову не пришло, что у него когда-нибудь будет столько коней, чтобы можно было сделать Духовное Знамя, и уж точно никто бы не поверил, что он пронесет его по всему известному миру. Мальчик, который потом стал Чингисханом, вырос в жестоком мире межплеменных войн, он рано узнал, что такое убийство, предательство и рабство. Сыну в семье изгнанников, брошенных на медленную смерть в степи, за первые годы жизни ему встретилась едва ли сотня-другая человек. Он не получил никакого систематического образования. Суровая жизнь рано обучила его самым сильным человеческим устремлениям в этом мире: страсти, гордыне и жестокости. Еще ребенком он убил своего единокровного брата, был захвачен и отдан в рабство соседним племенем, выжил и сумел бежать из плена. В этих чудовищных условиях мальчик показал недюжинный талант к выживанию и самосохранению, но, тем не менее, ранние события его жизни тоже не позволяли предположить, какие великие свершения ждут его впереди. Ребенком он очень боялся собак и часто плакал. Его младший брат был сильнее его, лучше боролся и стрелял из лука, его сводный брат дразнил и тиранил его. Так, с голода, унижения и рабства, он начал свое долгое восхождение к власти над половиной мира. В подростковом возрасте у него установились отношения с двумя людьми, значение которых для его жизни невозможно переоценить. Он поклялся в вечной дружбе и преданности другому мальчику, чуть старше его, тому, кто стал его самым близким другом в годы юности и самым страшным врагом в зрелом возрасте. Тогда же он встретил девушку, которую полюбил на всю жизнь и сделал матерью императоров. Равная способность Чингисхана к дружбе и вражде, проявившаяся еще в юности, стала определяющей чертой его характера. Мучительные вопросы любви и отцовства, зародившиеся под бедным одеялом или в мерцающем свете семейного очага, были выброшены на арену мировой истории. Его личные и частные цели, желания и страхи поглотили весь мир.

Год за годом он одерживал одну победу за другой над теми, кто был сильнее его. Так он подчинил себе все племена в монгольской степи. К пятидесяти годам, когда все другие великие полководцы уже оставили позади свои войны и триумфы, Чингисхан последовал за своим Духовным Знаменем, позвавшим его покинуть родные земли и вступить в противоборство с войсками оседлых народов, которые столетиями порабощали и угнетали племена кочевников. В оставшиеся годы его жизни оно вело его от победы к победе из пустыни Гоби и долины Желтой реки в древнекитайские царства, а оттуда через населенные турками и персами земли Средней Азии, через Афганистан — к Инду.

Переходя от одного завоевания к другому, сражаясь сразу на нескольких фронтах, растянувшихся на тысячи километров, монгольская армия сделала войну явлением континентального масштаба. Чингисхан принес новую тактику и стратегию войны, которая легко превзошла облаченное в тяжелые доспехи европейское рыцарство, противопоставив ему согласованные действия отрядов легкой кавалерии. Мало полагаясь на защитные сооружения, он сделал своим неотразимым оружием на поле боя быстроту и внезапность. Он усовершенствовал искусство ведения осады до такой степени, что с ним завершилась эпоха городов, окруженных стенами. Чингисхан научил своих людей не только вести войну на необъятных просторах, но и поддерживать военные кампании годами и десятилетиями. За время его непрерывных войн успели смениться три поколения.

За двадцать пять лет армия монголов покорила больше царств и народов, чем Римская империя за четыре столетия. Чингисхан со своими сыновьями и внуками подчинили себе самые густонаселенные страны тринадцатого века. По всем параметрам, будь то общее количество побежденных, площадь завоеванных территорий или число покоренных царств, Чингисхан более чем вдвое превосходит любого другого завоевателя в истории. Кони монгольских воинов пили из каждой реки и озера от побережья Тихого океана до Средиземного моря. В период расцвета его империя достигала около 11–12 миллионов квадратных миль (территория равная по площади всему Африканскому континенту, и значительно больше всей Северной Америки, включая США, Канаду, Центральную Америку и Карибские острова). Она протянулась от заснеженной сибирской тундры до жарких равнин Индии, от рисовых плантаций Вьетнама до пшеничных полей Венгрии, и от Кореи до Балкан. Сейчас большинство людей живут в странах, когда-то покоренных монголами. На современной карте империя Чингисхана покрывает тридцать государств с более чем тремя миллиардами жителей. Но удивительнее всего то, что число всех подчиненных ему монгольских племен не превышало одного миллиона человек, то есть было меньше стандартного штата многих современных корпораций. Из этого миллиона он и набирал свою непобедимую армию, в которую входило не более ста тысяч воинов, — все они вместе легко уместились бы на одном современном стадионе.