неизвестного и стойкого ко всяким повреждениям материала с подробным планом одного из Храмов. И как они выяснили со временем, все уцелевшие Храмы ему соответствовали.

– А Храмы ли это? – задала я крутившийся в голове вопрос.

Ящер пожал плечами:

– Мы никогда не думали об этом, но теперь… – он задумался, – надо будет отца расспрос-с-сить. Он много чего з-з-знает, мож-ж-жет, что-нибудь и расскаж-ж-жет, хотя делитьс-ся самыми важ-ж-жными тайнами будет только с нас-с-следником. Я кое-что з-з-знаю лишь потому, что чрез-з-змерно любопытен, ос-с-собенно это проявлялос-сь в детс-стве, и пос-с-стоянно с-с-сую с-с-свой длинный хвост куда не с-с-следует и ищ-щ-щу на него приключения. Так отец говорит… Вот и тебя так наш-ш-шёл…

– Значит, всё может получиться?

– Вполне. И притом так, что никто не поймёт, как он исчез-з-з из з-з-запертой камеры! Но одному мне не с-с-справиться. Тебе обяз-з-зательно нуж-ж-жно с ним встретитьс-с-ся, как ты и хотела. Заодно и рассмотреть вс-с-сё вокруг, пос-с-считать, в какой камере его держ-ж-жат и на каком уровне. Чем больш-ш-ше увидиш-ш-шь и запомниш-ш-шь, тем лучш-ш-ше.

– Само собой… Вот только узнает ли он меня? А вдруг разговаривать не захочет?

– Ты так с-с-сильно из-з-зменилас-с-сь?

Я улеглась на спину: головой на Макса, как на подушку, а ноги закинула на сиденье кресла.

– Мне сложно об этом судить… Я же себя со стороны не вижу. Когда в лесу жила, то себя совсем не видела, кроме как в отражении воды. А про глаза и волосы так и говорить нечего… райское поле оставило яркие отметины.

Гибкая шея изогнулась, и голова Макса легла мне на живот. Он молча рассматривал меня, и я почувствовала, что краснею.

– Что ты делаешь?

– Любуюс-с-сь…

– Вот дурак… – и щёлкнула его по лбу. Звук щелбана о крепкую, крупную чешуйку получился звонким.

– Он тебя уз-з-знает, ты ж-ж-же не один день ж-ж-жила с ними, да и говорить з-з-захочет… Он же там с-с-смерти ж-ж-ждёт. Я тоже ж-ж-дал… Ложис-сь с-с-спать, а я на раз-з-зведку с-с-сплаваю. Ес-сть нес-с-сколько воз-з-мож-жностей попас-сть в тюрьму, по каналу и по подз-з-земной реке.

– Макс… Почему ты мне помогаешь?

Ангалин криво усмехнулся:

– Влюбилс-с-ся…

– А если серьёзно?

– Хочетс-с-ся утереть наместнику нос-с-с, да и с-самому Великому террхану. Щ-щ-щёлкнуть их вот так, как ты меня сейчас-с-с. И к тому ж-ж-же я лично против з-з-золотой банды ничего не имею. Вс-с-се говорят, что ангалины ж-ж-жадные и нам нуж-ж-жно только з-з-золото. А оно нам, дейс-с-ствительно, очень нуж-ж-жно! И ты з-знаеш-ш-шь, з-зачем. От него з-з-завис-сит наш-ш-ша ж-ж-жизнь в море! Когда из глубин поднимаютс-с-ся панцирные ос-с-сьминоги или кархароны мигрируют через наш-ш-ши воды, нам приходитс-с-ся туго и только вс-спыш-ш-шки с-с-света способны их отпугнуть. А без-з-з золота ангалины не светятс-с-ся и не могут с-с-согревать с-с-себя в холодной воде. З-з-зачем золото людям?! Раз-зве их ж-ж-жизнь з-завис-сит от него так, как наш-ш-ша?!

На такое сложно было что-то возразить.

Глава 16

Макс уплыл, а я переоделась и улеглась. Спать не хотелось… Я лежала и перебирала в памяти всё, о чём мы разговаривали. По словам Макса выходило, что важно выяснить, в какой именно камере держат Граса, а дальше дело техники. Проникнув в туннель за стенами камер, можно будет отодвинуть камень, там должен быть рычаг, и забрать Граса, а потом уйти тем же путём. Сейчас всё выглядело просто и исполнимо, но реальность может внести свои коррективы, и я даже не сомневаюсь, что внесёт. Первое, что сейчас нужно, так это организовать свидание, а там посмотрим.

Я закрыла глаза и очутилась не у двери в библиотеку или в ней самой, а опять в том странном полутёмном коридоре. Я огляделась. По сторонам тускло горели лампочки, самые обычные лампы накаливания, только вкрученные прямо в стены. Я дотронулась до одной – холодная. А куда идти?! В обе стороны картина одинакова: бесконечный коридор с лампочками.

– Мозг! Мозг! Ты где?! Куда я попала?! Отзови-и-ись!

Никакого ответа. Я продолжала стоять, растерянно оглядываясь: «Что за коридор? Откуда он взялся?!»

– Мозг! Мозгово-о-ой!

– Кари! Девочка моя!

Я обернулась на голос. Профессор нёсся по коридору, махая руками. Полы халата развевались, а шаги отдавались гулким эхом. «Странно… Я вижу его и слышу… Смотрю, как он быстрым шагом приближается навстречу, но… ничего не меняется, он будто на месте стоит… или это я отдаляюсь? Я же стою столбом! Что за чудеса?! Зазеркалье какое-то…»

Я продолжала смотреть на Мозгового, мчащегося ко мне. Не знаю почему, но я повернула голову в противоположную сторону. Секунда… и профессор оказался рядом. Он сграбастал меня в объятия и принялся целовать в щёки:

– Девочка моя! Я так рад! Как ты тут оказалась?! Я никак не мог достучаться до тебя… Ты так иногда отгораживаешься, что дозваться невозможно!

От таких бурных эмоций я обалдела. Я знала, что он меня любит, чувствовала это… И чем дальше, тем больше. Но ведь он – это я, а я – это он… Ум за разум заходит!

– Мозг, я ничего не понимаю… Где мы?!

Он оторвался от своего занятия и поправил мою растрепавшуюся прядь:

– Как где?! В глубинах твоего разума, конечно!

– Моего?!

– Ну да.

– Мрачноватенько как-то, тебе не кажется?

Он захохотал и опять кинулся обниматься:

– Кари, ты попала так глубоко, что я сам только недавно начал тут появляться. Вот лампочки вкрутил, а то совсем был мрак.

– Я ничего не понимаю, Мозг… А библиотека где?

– Пойдём.

И хоть двигались мы прямо, возникло ощущение, что мы постоянно поворачиваем: то налево, то направо. Перед глазами одно – прямой длинный коридор, а внутри какое-то круговое движение. Меня начало подташнивать, как в детстве на карусели, а потом… пол неожиданно ушёл из-под ног.

– Ка-а-ари… Ка-а-ари! Где-е-е ты-ы-ы?! – кто-то звал меня, только непонятно, чей это голос.

Я осознавала, что сплю. Это сон… Деревья, скалы, хижина в лесу, потом быстрое мелькание лиц: Карелл, Грас, Олли, Лакр, какие-то хмурые и бледные. И опять голос, только я его уже узнала и завопила в ответ:

– Дайк! Дайк! Я здесь! Да-а-айк!

Поток холодной воды привёл в чувства. Мокрая с головы до ног я сидела на кровати, а рядом с кувшином в хвосторуке сидел Макс:

– Ну ты и напугала! – и поставил кувшин на место.

В дверь постучали:

– Эрдана Карина! Эрдана Карина! Что случилось?! – это был Гарри. – Вы слышите?!

Макс ужом юркнул под кровать. Я подошла к двери:

– Всё в порядке, Гарри, прости за беспокойство…

– Эрдана Карина, откройте!

Я отодвинула засов:

– Гарри, всё нормально.

Парень смотрел на меня снизу вверх, так как был не намного выше своего