Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лично мне это нравилось. Это был мой оазис.
Мой дом.
Сверкнула молния и на мгновение осветила крыльцо. Элис стояла там, скрестив на груди руки и ссутулившись, как будто была готова сложиться пополам.
Как только я вышел из машины, она бросилась мне навстречу по ступенькам.
– Где ты был?
– Как ты думаешь, где я был? – бросил я через плечо и вытащил из багажника спортивную сумку.
Рядом с домиком стоял старый хлипкий сарай – казалось, дунь на него, и он развалится. Я зашагал прямиком к нему. Элис увязалась за мной. Я буквально кожей чувствовал, что она нервничает. Если она намерена так психовать весь вечер, то пусть лучше уйдет прямо сейчас. Она только все испортит.
– Почему ты так долго? – не унималась она.
– План А не сработал.
– Что случилось?
– То, что случилось, даже лучше, чем я мог надеяться, – бросил я через плечо.
– А по-моему…
Я сердито обернулся.
– У нас нет времени на болтовню. Подожди меня внутри. Дай мне десять минут, и я буду готов.
– Готов для чего?
– Уйди, кому сказано.
Наконец, Элис развернулась и зашагала обратно к домику. Я вытащил из заднего кармана связку ключей и быстро нашел самый маленький. Даже сильный запах дождя не мог сравниться с тем, который вырвался из сарая. Любой другой на моем месте скривился и зажал бы нос. Некоторых наверняка вырвало бы.
Но только не меня. Я лишь шагнул внутрь и посмотрел на два тела. Они выглядели такими умиротворенными, как будто спали. Забавно, как всего несколько часов назад оба были живы, полагая, что впереди у них еще многие годы. Но нет. Обоим было отведено на этой земле короткое время. Они наверняка это знали.
Я бросил сумку на землю и задумчиво посмотрел на девушку. Она назвала мне свое имя. Правда, я его не помню. Да и какая разница?
Она была моей второй куклой – реквизитом, если можно так выразиться.
Но теперь мой реквизит был бесполезен. Я переключил внимание на мужское тело и, скрестив руки на груди, усмехнулся. Это тело было крайне важным. Лишая его жизни, я наслаждался каждой секундой.
Позади меня скрипнула дверь. Я повернулся и увидел Элис. Конечно, я мог спрятать тело. Я мог загородить его и сказать ей, чтобы она убиралась. Или же я мог покончить со всем этим и раскрыть ей свой план. Ее глаза привыкли к темноте. Она шагнула вперед и посмотрела мимо меня. Реакция не заставила себя ждать. Она кричала так громко, так истошно, что у меня зазвенело в ушах.
– А нельзя ли без истерик? – спросил я. Она уже действовала мне на нервы.
Она сделала шаг вперед и трясущейся рукой указала на тела.
– Что ты сделал?
– Может, ты все же успокоишься? – Я повернулся и убрал со лба женщины прядь волос. Таких темных, таких блестящих. Прямо как у Виктории.
– Она еще жива. Я еще не решил, что с ней делать.
– Мне плевать на женщину! – крикнула Элис. Она указала на мужчину. – Я думаю о нем!
– Ты можешь думать о нем до посинения, но это ничего не изменит. Он мертв, – честно сказал я.
Элис трясло. По ее лицу текли слезы. Она со страхом посмотрела на меня. Но по какой причине? Я был ее сыном. И я все делал правильно.
– Ведь это твой брат, – сдавленно прошептала она. – Твой близнец.
Я встал и вытер с джинсов грязь.
– Мы не росли вместе.
Неужели ей так трудно хоть ненадолго перестать плакать и выслушать, что я ей говорю. Что раздражает меня больше, чем эмоции? Слезы. Они бессмысленны и действуют на нервы.
Она бросилась вперед и наклонилась над трупом Уэса. Она протянула руку, чтобы потрогать его, но в последнюю секунду отдернула.
– Я должен был это сделать. Неужели тебе не понятно?
Элис побледнела, отпрянула от стола и прижала подушечки ладоней к глазам, как будто пыталась стереть представшую ее взору картину. Будь у меня такая возможность, я бы залез ей в голову, чтобы понять, почему она так бурно реагирует.
– Фэйрфакс – не место для ребенка… Фэйрфакс – не место для ребенка… Фэйрфакс – не место для ребенка… – бормотала она снова и снова.
Вот почему я не жалел Уэса. Да, мы были близнецами, но на этом сходство заканчивалось. Его Элис отдала. Меня оставила. У ног Уэса был целый мир.
Моя жизнь вращалась вокруг Фэйрфакса, где работала Элис, а мой родственник был пациентом. Но, как ни странно, в глазах Элис золотым мальчиком был именно он.
Я ни разу не ощутил укола совести, наблюдая за ним и Викторией в ожидании того момента, когда я смогу нанести удар. Мне просто хотелось хоть что-нибудь у него отобрать. И я отобрал.
Если кто-то и был виноват во всей этой ситуации, так это сам Уэс. Он повернулся спиной к жене, и я с легкостью вошел в его жизнь. Как будто так и должно было быть.
Я бы любил ее сильнее.
Я был бы для нее идеальным мужем.
В конце концов, она меня поблагодарила бы.
Мое терпение лопнуло. Я шагнул к Элис и крепко схватил ее за плечи.
– Хватит лить слезы.
Она чуть приподняла голову и посмотрела на меня.
– Тебе станет легче, если я скажу, что он умер быстро?
В этом мире люди бывают жестоки. Уэс мог встретить гораздо худший конец, чем тот, которого он удостоился. Мне ничего не стоило растянуть его смерть, заставить его страдать. Но я этого не сделал. Я просто подошел к нему сзади и ударил ножом выше сердца, прямо в артерию.
Быстро и эффективно.
Если хорошенько задуматься, я его пощадил.
– Сколько можно! – Я схватил ее за плечи, развернул и вытолкнул за дверь. Но она продолжала рыдать, и я тряхнул ее изо всех сил. – Прекрати, кому говорят. – Я указал на сарай. – Я должен был это сделать, понятно?
– Но…
– Никаких но. Я должен был. Виктория вынудила меня.
Ее глаза вспыхнули гневом. И он весь, до последней капли, был направлен на Викторию. Я улыбнулся и опустил руки.
– Не плачь, у тебя все еще есть я.
Я быстро вернулся к машине и начал собирать вещи. Все это время она стояла неподвижно перед сараем. Я был вынужден обойти ее, а когда пришло время забрать тело, взглянул в ее сторону, вытащил пару туфель Виктории и протянул ей.
– Надень.
Она взяла их, но держала как можно дальше от себя, как будто они были бомбой замедленного действия.
– Зачем?
– Ты хочешь, чтобы я тебе все разжевал и потратил попусту время, или же ты хочешь помочь мне, а я объясню тебе все позже?
Элис закусила нижнюю губу, а затем медленно прижала туфли к груди. Когда она посмотрела на меня, ее глаза вновь сделались холодными, и я понял: ненужные эмоции ушли. А еще я знал, что в ее лице у меня есть союзник.