– Как дела? Закончили с осмотром? – спросил Огневский.

– Да, – ответил таец, – я изучил одежду и прочие вещи арестованного. Одежда вся новая, наш информотдел проследил ее по серийным номерам: куплена несколько дней назад в Бангкоке, в крупном гипермаркете. Оплачена наличными, так что никакой ниточки отсюда не проведешь… Из вещей – два армейских ножа, набор одноразовых наручников и пистолет «Спрингфилд» американского производства, серийные номера сбиты. Магнитная ключ-карта, видимо из отеля, но без маркировки – увы, такие карты почти все стандартные, их используют тысячи гостиниц по всей стране. Рация японского производства, такая старая, что серийный номер не прочитать. Смартфон на системе «Андроид», сильно модифицированной для лучшей безопасности. Вход защищен сложным паролем из 12 символов, наши ребята пытались его вскрыть, но пока безуспешно. Может быть, вы сумеете? Вы ведь, кажется, специалист в подобных вещах?

– Может, и сумею, – ответил Андрей, – но это потребует времени, которого у нас нет. Уже 20 мая, осталось всего полтора дня… Больше ничего?

– Я приберег кое-что напоследок, – улыбнулся Фи. – Довольно любопытный факт: в обуви и в задних карманах джинсов найдено небольшое количество песка. Отдельные песчинки также обнаружились в волосах задержанного.

– Это уже интересно, – сказал Огневский. – Хотя не знаю, может ли это нам помочь…

– По-моему, очень даже может, – сказал Фи, хитро улыбаясь. – Вплоть до указания на место, где скрывался преступник. Я провел анализ: этот песок не морской, например с пляжа, и даже не добытый в карьере. Он искусственный, то есть полученный из кусков горной породы методом дробления. Это видно по структуре зерен, они более острые и угловатые, чем у природных. Минеральный состав тоже довольно специфический. Настолько, что аналитикам удалось проследить его до места добычи. Песок подобного состава производят методом дробления только в одной области Индокитая – на юге Лаоса.

– Вы думаете, есть связь с Лаосской Народно-Демократической Республикой? – ухмыльнулся Андрей, зная, что тайцы любят многое сваливать на своих коммунистических соседей с севера.

– Вряд ли, – серьезно ответил Фи. – Все гораздо проще: с недавнего времени такой песок завозят и к нам. В Таиланде бум строительства, и дешевых материалов всегда не хватает, поэтому их везут из соседних Лаоса и Камбоджи.

– Недостроенное здание! – воскликнул Огневский и даже взмахнул рукой, отчего бок тут же пронзила боль.

– Да, – поддержал его Фи, – довольно популярный у организованной преступности вид укрытия.

– Увы, – сказал Огневский, – в Бангкоке строек тысячи…

– Тут нам повезло, – улыбнулся доктор, – мы установили, что искусственный лаосский песок используют в Бангкоке только два застройщика. Всего сейчас в городе у них шесть объектов, и на двух из них строительство заморожено.

Вот это уже неплохая зацепка. Огневский потер руки, но осторожно, чтобы опять не схватило в боку. Тупая боль еще пульсировала в правой части тела.

А в голове уже собиралась картинка: недостроенный небоскреб, обнесенный надежным забором, может быть, даже с охраной по периметру. Да, отличная получается «малина». Посторонних нет, рабочих тоже, ведь строительство приостановлено. Полно места, есть жилые вагончики и прочая временная инфраструктура. Можно и самому жить, и пленников держать… Запер олигарха и дочку премьера в бытовке, поставил стражу – и вуаля, отличный тайник прямо в центре столицы.

Боль в боку, однако, не унималась. Она стала крепчать, словно нарочно, чтобы сбить с сыщика лишний энтузиазм. Андрей скривился, стал глубоко дышать, ждать, пока она утихнет. Излишнее доверие к собственным выводам уже стоило ему истории с Савилом, и теперь он поклялся быть осторожнее.

Легко поддаться очарованию своих идей, особенно когда ты очень устал и хочешь поскорее завершить трудное дело.

«Ладно, – подумал Огневский, – подвергнем идею критике. Что с ней может быть не так? Строительный песок, строительный песок…»

– А с чего песку быть в карманах? – спросил он.

Доктор Фи, растерянно наблюдавший за гримасой боли на лице Андрея, понял его не сразу.

– Вы говорили, – продолжил Огневский, – что песок был найден в задних карманах брюк и в волосах арестованного. В ботинках еще ладно, но в штаны и на голову он как попал? Что, этот боевик экстра-класса на куче песка на стройке ночевал? И это когда у него ключ от отеля в кармане?

Таец только пожал плечами:

– Может, сильным ветром занесло… Согласно бритве Оккама, мы должны начинать с самого простого объяснения. А у вас есть другая версия?

– Нет, – сказал Огневский. – По крайней мере, пока…

Боль наконец утихла, и он несколько мгновений просто наслаждался ее отсутствием. А потом в усталой голове возникло краткое воспоминание, сильно врезавшееся в душу.

Ум, раненая, как он сейчас. Она лежит на берегу под выступом скалы, прячась от безжалостного солнца. Она много, бессвязно говорит:

– Люблю камешки… Почему вам, фарангам, не нравятся галечные пляжи?.. Из-за этого их везде на заливе засыпают песком. Но он получается не настоящий, не живой…

– Пляж! – воскликнул Андрей, так что Фи дернулся от неожиданности. – Чтобы сделать пляжи привлекательнее для туристов, в Таиланде на побережьях гальку засыпают песком. И часто не природным, а строительным, видимо, так дешевле. Вот почему песок в задних карманах: Игорь сидел на пляже. А может, и прилег. Поэтому песчинки в волосах!

Старый доктор медленно закивал головой, видно было, что он впечатлен.

– Отсюда, видимо, и магнитный ключ от номера, – продолжил Огневский. – Нужно искать пляжный отель! Возможно, заброшенный или недостроенный. В районе, где берега засыпали этим типом песка. Место должно быть в паре часов езды от Бангкока, дальше Игорю было бы неудобно, каждый раз слишком долго добираться… Ваш информотдел сможет сделать список мест по этим критериям?

– Чай, чай на! [Да, да. – тайск.] – заговорил Фи, от возбуждения переходя на тайский. Он уже набирал номер аналитической службы.

Премьер-министр Сураса́к Интхано́н боялся подняться. Пока он сидел в удобном рабочем кресле, за шикарным резным столом, оставалась иллюзия власти и уверенности. Но казалось, стоит встать, как проклятый хаос, охвативший всю его жизнь, захлестнет, собьет с ног, закружит в водовороте роковых событий.

Сколько часов было проведено в этом кресле за тяжелой, вдохновенной работой… Четыре года во главе правительства, самое сложное и самое счастливое время за пятьдесят семь лет жизни – когда Интханон изо всех сил трудился, чтобы сохранить и укрепить страну, уставшую от потрясений.

Скоро от всех его трудов не останется и следа.

Сейчас семь вечера, он сидит один в кабинете. Да и во всем Доме Правительства почти никого нет. Сотрудники разошлись по домам, остались охрана и пара ночных референтов.